Путешествие по Военно–Грузинской дороге

Скалистый хребет Кавказа сложен из мергелей - ценного строительного известняка, поэтому уже много лет ведутся его разработки у входа в ущелье Вагай-чоч. Это очень красивое, зеленое ущелье выводит на северный склон Столовой горы.                                                

«О, если вам когда случится
 Вершину эту посетить,
 Ковры цветов вам будут сниться,
 Простор, который не забыть….
Величье гор, их грандиозность,
Торжественности их покой
Напомнят вам и всю ничтожность.
 И бренность суеты мирской.

А. Зайцева

Закончилось короткое и мрачное балтинское ущелье. Стало светло и сухо. Деревья уступили место кустарникам и полусухой траве. Скалы расступились. Мы въехали в Солнечную долину.

 Меж горных стен несется Терек,
 Клокочет вкруг огромных скал,
 То здесь, то там дорогу роет,
 Как зверь живой, ревет и воет –
 И вдруг утих и смирен стал.

 А.С. Пушкин    

Долина эта тянется на всем протяжении Кавказа между скалистым и боковым хребтами, временами расширяясь до безграничности, местами сжимаясь до километра. Но повсюду она суха, как степь, и солнечна, как пустыня.   Крутые, почти вертикальные Южные склоны 3 – х тысячников впечатляют своей недоступностью. У вершин их парят орлы. На  их скалах отдыхают тучки – вечные странники.   В центре долины расположилось небольшое селение Чми. За домами на берегу Терека заметна полуразрушенная крепость, у стен которой мирно копошатся куры.

Крепкие стены, сложенные из местного булыжника, толщиной до полуметра, узкие окна – бойницы, арка ворот с северной (безопасной) стороны – все говорит об оборонительном характере сооружения. И, несмотря на то, что крепость эта почти разрушена, а окружавший её земляной вал практически незаметен, в голове твоей проносятся картинки из лермонтовской «Бэллы», себя ощущаешь лермонтовским «Кавказцем», и всплывает пушкинское:

В реке бежит гремучий вал;
В горах безмолвие ночное; 

Казак усталый задремал,
Склонясь на копие стальное.
Не спи казак: во тьме ночной
 Чеченец ходит за рекой.

И далее – «Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги».

«В джейраховском укреплении находится до 50-и казаков охраняющих дорогу и сопровождающих почту, -  пишет в «путеводителе по Кавказу» 1907г. Г.Г. Москвич – По обеим сторонам укрепления расположены аулы, населенные ингушами. Племя это немногочисленное (около 40 тыс.). Оно известно склонностью к воровству и грабежам. Против них предприняты особые предупредительные и карательные меры, вроде отобрания оружия у целых селений или установления круговой ответственности за всякое насилие против поселенцев и проезжающих по дорогам. Дороги для этого поделены на участки, безопасность проезда по которым лежит на ответственности ближайших туземных селений».

Таких укреплений, как Джейраховское, на ВГД было несколько. Служили в них не только казаки, но и солдаты и офицеры со всей России. Служили по 25 и более лет, постепенно теряя связь с родиной и становясь "кавказцами". Типичный портрет такого "кавказца" - Максим Максимыч из романа  "Герой нашего времени", но мне больше нравится "портрет" из небольшой повести М.Ю.Лермонтова "Кавказец" -..., и тут-то он делается настоящим кавказцем. Чуждый утонченностей светской и городской жизни, он полюбил жизнь простую и дикую; не зная истории России и европейской политики, он пристрастился к поэтическим преданиям народа воинственного. Он понял вполне нравы и обычаи горцев, узнал по именам их богатырей, запомнил родословные главных семейств... Бурка, прославленная Пушкиным, Марлинским и портретом Ермолова не сход ит с его плеча, он спит на ней и покрывает ею лошадь..."

Однако места эти связаны и с более гуманными страницами нашей истории. В стародавние времена здесь пролегал знаменитый китайский Шелковый Путь, и располагался один из больших базаров. Здесь бурно шумела торговля между «Севером» и «Югом». В западную сторону от Военно-Грузинской дороги ответвляется Суаргомское ущелье, ведущее на санибанский перевал, и далее в Кармадон. Некогда дикое и безлюдное ущелье долгое время служило пристанищем разбойничающих в этих местах и промышляющих мелкими грабежами проезжих небольших, но дерзких банд. И в юности моей я слышал байку, непосредственно касающуюся здешних мест. 

«Однажды, некий абрек Зелимхан с небольшим отрядом головорезов напал и захватил в плен, следующий в Грузию экипаж с хорошо одетыми, с виду богатыми путешественниками. Загнав повозку с плененными им людьми в Суаргом, Зелимхан через переводчика стал чинить допрос:

 «Кто таков будешь?» - спросил он у молодого рослого и широкоплечего мужчины в дорогой шубе. «Певец» - отвечал пленник.
«Певцу не нужны документы. Докажи. Спой!»
«Изволь»  -  согласился молодой человек и подбоченясь, запел.  
Окружавшие их высокие и гладкие скалы превратились в великолепный амфитеатр, а звонкое эхо многократно размножило звук и слова – «Хаз-Булат молодой…» далеко разнеслись по ущелью. За первой последовала следующая песня, за ней еще и еще…
«Хорошо поешь» - расчувствовался Зелим хан и отпустил певца с богом, одарив его то - ли шашкой, то - ли конём.  
А в это время по всем салонам Тифлиса разнеслась тревожная весть.
«Представьте, этот ужасный разбойник, Зелимхан, пленил и убил….  Нет. Ограбил…. Нет. Пытает нашего любимого Федориваныча! Ай-ай-ай бедный Федор Иванович! И весь Тифлис несколько дней оплакивал Ф.И. Шаляпина "сгинувшего" в ущельях Кавказа.Но когда живой и невредимый, с подарком от самого Зелимхана, Федор Иванович Шаляпин появился в городе радости тифлисской интеллигенции не было предела. Женщины рыдали от чувств, да и мужчины украдкой смахивали скупую слезу умиления.
И много-много раз в салонах и компаниях, повторяя рассказ о своем пленении  и чудесном освобождении, Шаляпин всегда подчеркивал:
 «Представляете? Первый раз в жизни наблюдал, как во время моего концерта плакал мужик… тем паче, что он ни бельмеса не понимал по-русски!»  

Много лет считал я эту историю просто байкой, не опирающейся на какие-либо факты или исторические материалы.  Но, буквально на днях я прочитал эту историю в замечательной книге Н.В. Маркелова «Кавказские силуэты» и узнал, что абрек Зелимхан Гушмазукоев из Харачоя был застрелен в 1913г. А поскольку Ф.И.Шаляпин ехал в Тифлис из Владикавказа в 1910-м пути их могли и пересечься.

 
 Путеводитель по Кавказу Г.Г.Москвича изданный в 1914г. косвенно подтверждает возможность этой встречи - «Несмотря, на то, что Кавказская война окончилась много лет назад,(1864г.), по диким и  безлюдным ущельям вдоль Военнно-Грузинской дороги, до сих пор скрывается множество банд, промышляющих здесь грабежами, разбоем и похищениями путешественников, поэтому собираясь посетить эти места, необходимо позаботиться о собственной безопасности.  В частности, путешествуя по этим местам, не мешало бы иметь в кармане хотя бы револьвер».

 Увы, оказывается со времен А.С.Пушкина и до начала ХХ века здесь мало что изменилось. Ведь писал поэт в «Путешествии в Арзрум»: «Не доходя до Ларса, я отстал от конвоя, засмотревшись на огромные скалы, между коими хлещет Терек с яростию неизъяснимой. Стесненный, Он с ревом бросает свои мутные волны чрез утесы, преграждающие ему путь. Ущелие извивается вдоль его течения. Каменные подошвы гор обточены его волнами. Я шел пешком и поминутно останавливался, пораженный мрачною прелестию природы. Облака тяжело тянулись около черных вершин. И я ни с чем не мог сравнить мне предстоявшего зрелища». И далее - «Вдруг бежит ко мне солдат, крича мне издали: «Не останавливайтесь, ваше благородие, убьют!».

 Природа бережно хранит мрачный неприветливый характер здешних мест, но пробитый много лет назад в скалах тоннель значительно обмельчил   Терек, погнав  большую часть воды на Эзмин ГЭС.  А гладкая и широкая асфальтированная дорога сделала дикое ущелье комфортным.

Чернея на фоне белоснежного склона г. Кайджаны с высоты крутой черной скалы на границе с. Ларс, взирает на нас уже почти разрушенная башня Дударовых. Напоминая о былом могуществе и богатстве фамилии некогда владевшей этими местами.

Быть может, ей были посвящены строки:


И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы –
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!...
И дик и чуден был вокруг
Весь божий мир…
                    М. Ю. Лермонтов.

Увы, памятники истории российской в этих местах уже не устрашают путешественников, и даже не умиляют их. Полуразрушенные, заброшенные они напоминают глубоких старцев - инвалидов, доживающих свой длинный век в болезнях, уже порядком, надоевших своим потомкам.

Еще один такой инвалид чернеет над селением. Фрагмент толстой стены из местного черного камня с проемами окон овальной формы (когда-то затягивающиеся бычьими пузырями вместо стекол)- все, что осталось от почтовой станции времен А.С. Пушкина.


А ведь это о ней писал поэт: «В Ларсе остановились мы ночевать.… Здесь нашел я измаранный список «Кавказского пленника» и, признаюсь, перечел его с большим удовольствием.  Все это слабо, молодо, неполно; но многое угадано и выражено верно».  Именно здесь великий пращур в первый « раз выпил кахетинского вина из вонючего бурдюка, вспоминая пирования Илиады.

Отсюда, с высоты прекрасно просматривается путь к самому знаменитому памятнику Военно-Грузинской дороги – Дарьялу. Вход в который охраняет самый большой в Европе валун – «Ермоловский камень». Названный так потому, что на нем любил сиживать во время своих поездок гроза Кавказа, наместник русского царя – генерал Ермолов.

В пойме Терека, у границы Дарьяла, лежит огромный валун, в незапамятные времена скатившийся сюда с какой-то горы, или принесенный ледником, впоследствии отступившим. Назван он Ермоловским камнем, потому, что генерал сиживал на нем во время своих поездок по Кавказу. По преданию в этом месте ген. Ермолов подписал мирный договор с дагестанским ханом.

Это о нем (А. П. Ермолове) у А.С. Пушкина:
 Поникни снежною главой,
Смирись, Кавказ: идет Ермолов!
Сейчас этот 50-и тонный голыш на ¾ присыпан теречной галькой, но все равно, находясь рядом с ним ощущаешь себя муравьем, копошащимся в суете мирской. И так и подмывает залезть на великана, поставить себя выше, унизить могучего….
 И я глядел в восторге с высоты,
И подо мной, как остов великана,…
 Все было…. Пройдет и это…. Что поделать, история повторяется вновь и вновь…. И ничему не учит.
Никогда конфликты и войны не приносили побед. Они только разжигали ненависть и желание отомстить, взять реванш. И конфликты ХХ1 века не являются исключением из этого закона жизни.
 Увы Ермолов камень – последний памятник Военно – Грузинской дороги расположенный на территории России. Далее – граница с Грузией, отрезавшая нас от мрачного Дарьяла и веселой красавицы Кистинки, от могучего Девдаракского ледника и головокружительного Казбекского подъема, знаменитой церквушки Цминда-Самеба и ущелья Трусо, от Крестового перевала и горнолыжного Гудаури. Граница, разделившая родных и близких. Как хочется верить, что ненадолго.

Но сегодня здесь, в Ларсе начинается Россия. Здесь рядом с пограничным шлагбаумом её нулевая верста! До Владикавказа 26 км.

Люблю я цепи синих гор,
Когда, как южный метеор,
Ярка баз света и красна
Всплывает из-за них луна,
Царица лучших дум певца
И лучший перл того венца,
Которым свод небес порой
Гордится, будто царь земной.

                     М. Ю. Лермонтов

checheninfo.ru