Вирдовая структура Чечни и Ингушетии.

Вирдовая структура Чечни и Ингушетии. Часть 1-ая. Накшбандийский тарикат.

В начальный период советского разлома, такого рода личности как шейх Али Митаев, Мани –шейх Назиров, Солса-хьажи Яндаров, Юсуп-хьажи Кошкельдинский и другие попытались стать во главе общества раздираемого политической системой того периода.

Советская власть с самого начало объявила войну тем, кто был носителем ислама в обществе. Закрывая и уничтожая мечети, власть загоняла духовную жизнь чеченцев на уровень дома, Ислам ушел из публичных мест и переселился в семью, где высшей духовной инстанцией был старший по возрасту, не всегда “подкованный” во многих религиозных вопросах. Но именно таким образом Ислам не только не был вытеснен из жизни чеченского общества, а, наоборот, охватил все население. В условиях такого нелегального Ислама (“параллельного Ислама”, по выражению известного французского ученого Александра Беннигсена (1)) в Чечне прошла жизнь нескольких поколений.

В сегодняшней Чечне суфии составляют, по всей вероятности, примерно 90 % от всего населения. Однако нельзя на этом основании преуменьшать ту негативную роль, которую могут сыграть радикалисты в подрыве единства нашей веры, даже если они составляют всего несколько процентов от общего количества народа. Ибо это активное меньшинство, движимое своими интересами не только в Чечне, но и во всем северокавказском регионе, объединено жесткой дисциплиной, имеет большие финансовые возможности, и, самое главное, знает, чего хотят они добиваются, то есть власти.

Они представляют угрозу для многочисленных братств приверженцев суфизма, разрозненных и часто конкурирующих между собой, не признающих друг друга и в политическом отношении мало на что претендующих. Их слабость в вопросах теологии также может способствовать отходу части электората от них к радикалистам, и в первую очередь молодежи.

Особенность чеченского суфизма, в том, что в чеченском обществе нет живых шейхов, что обязательный момент в суфизме. Дело в том, что из-за преследований со стороны власти, которая уничтожала всех кто смог возглавить вирдовое братство, чеченские суфийские братства ушли в глубокое подполье, и только посвященные могут знать, кто ведет ту или иную силсислу от шейхов. Чаще всего это передается по линии семьи шейха, но не обязательно.

На сегодня в Чечне действуют два основных суфийских тариката – Накшбандия и Кадирия. Мы остановимся вначале на накшбандийском тарикате. 

Накшбандийцев в Чечне, ошибочно считают меньше чем кадирийцев, но это не так. На самом деле много накшабандийцев участвуя в религиозной практике кадирийцев остаются последователями своего шейха. Вряд ли может кто–либо с уверенностью сказать, что их больше или меньше чем кадирийцев. По всей вероятности стоит говорить, о приблизительном равном количестве мюридов того и другого тариката.

История показывает, что отдельные известные устазы, шейхи и имамы появлялись в чеченском обществе в тот момент, когда ставился под угрозу сам факт существования народа: вспомним деяния шейха Мансура, имама Ташу-хьажи, имама Алибека-хьажи и др. Они появлялись тогда, когда наступал переломный момент в социальной и религиозной жизни чеченцев. Активность шейха Берсы, Бети-шейха, шейха Киши-хьажи проявилась тогда, когда народ должен был решить, какой из духовных путей выбрать. Они явились в тот момент, когда социальная и религиозная разобщенность чеченцев достигла предела, ставя под угрозу само их существование, когда людям необходимо было духовное руководство, дающее ориентиры. Благодаря этим шейхам и видным богословам, многие из которых до настоящего времени были неизвестны историкам, чеченцы и сохранились как народ. Они объединили уставших от бесконечных войн и гонений людей, вселяя в них веру во Всевышнего и надежду на лучшую долю. Ради веры в Аллаха и глубокой преданности своему народу они шли на виселицу и каторгу. Забывать об этом – значит не уважать людей, заслуга которых в том, что мы стали единым народом и остались мусульманами.

Впоследствии в конце XIX века в чеченском обществе были известные теперь в истории личности – это шейх Бамат-Гирей-хьажи Митаев (О1вда), Докку-шейх Шаптукаев, шейх Денни Арсанов, шейх Чиммирза, Юсуп-хьажи Кошкельдинский, и другие. Роль которых, сводилась укреплению и сплочению людей на фоне физического и духовного давления со стороны российской империи.

Накшбандийский тарикат – это одно из суфийских братств, широко распространенных на Кавказе, в Центральной Азии, Турции и на Ближнем Востоке. Его название восходит к имени его основоположника, одного из самых известных мусульманских деятелей не только суфизма, но и всего исламского мира, Бахаудина Накшбанди (1318-1389 гг.).

Для последователей данного тариката характерно мистическое учение, основанное на познании своего внутреннего “я” путем отказа от всего мирского. Приверженцы Накшбандийского тариката возводят свою силсилу к 632 г., к периоду жизнедеятельности имама Абу Бакра (572-634 гг.).

История накшбандийского тариката свидетельствует о его богатых суфийских корнях, которыми не всегда умеют пользоваться в Чечне. Для многих мюридов могила Бахаудина Накшбанди силсила мало что значит. Для них более важна роль самого шейха, а не его преемственность. В этом тоже особенность чеченского суфизма. Мюриды больше всего завязаны на своем устазе, и это для них и есть суфизм.

Основной практикой накшбандийского тариката является тихий зикр, совершаемый скрыто от непосвященных, главной формулой которого является бессчетное повторение про себя имени Бога.

Его последователи всегда подчеркивают, что верующий по-настоящему не должен выставлять напоказ свою набожность. Если он молится Всевышнему от всего сердца, то слова должны исходить из души, а не произноситься вслух. Громко произнесенная молитва, согласно накшбандийцам, теряет свою религиозную значимость.

Первым из суфийских шейхов, который определяется, как последователь накшбандийского тариката был чеченец из села Алды Ушурма, более известный как шейх Мансур.

Слишком коротким, хотя и ярким, был путь молодого шейха Мансура. Он, подобно комете, вспыхнувшей в небе и исчезнувшей, оставив после себя яркое свечение, сохранился в народной памяти больше как легендарный борец за свободу, чем как религиозный деятель. Ибо чеченцы того периода еще четко различали функции религиозного деятеля и воина. Он и поныне остается всеобщим любимцем, в честь которого слагают песни, исполняют назмы, называют его именем детей. Его чтит весь Кавказ независимо от вероисповедания. О нем слагают стихи в горах Балкарии, поют песни в Адыгее…

Среди накшбандийцев Чечни есть лидеры, авторитет которых был очень высоким, в том числе и среди кадирийцев. Это, прежде всего имам Ташу–хьажи Саясанский. Зиярат имама Ташу-хаджи. Он сочетал в себе все те черты, которые были дороги сердцу чеченца: он был шейхом, воином, философом и патриотом своего народа. Безусловно существовали, кроме того, другие известные и очень почитаемые чеченцами и ингушами личности: Абу- шейх, Докку-шейх, шейх Дени Арсанов, шейх Усман-хьажи, шейх Элах моллы и шейх Солса-хьажи.

Однако личность имама Ташу– хьажи, поднявшего в период военных действий с колониальной Россией многие социально-политические, религиозные (он делал попытку утвердить в качестве единого законодательства шариат) и даже экономические вопросы, некоторые из которых до сих пор не потеряли своей актуальности, является одной из главной политической и религиозной фигурой чеченского народа. Eго национальная принадлежность не имеет никакого значения на фоне его деятельности в роли имама и духовного лидера чеченского народа. Мюриды имама Ташу-хьажи, разбросанные по всей Республике, не ставят под сомнение передаваемые из поколения в поколение деяния своего устаза. Внешне ташу-хьажинцы различаются по красной повязке поверх головного убора. Назмы, распространяемые посредством аудиокассет, пользуются всегда спросом не только среди его последователей, но и у членов других вирдовых братств. Место захоронения имама Ташу-хьажи является обязательным для поклонения членами его вирдов. Но, как уже указывалось, его зиярат посещают все чеченцы независимо от того, вирдовой или тарикатской они принадлежности. По сути, его зиярат смело можно назвать одним из самых посещаемых религиозных мест в Чечне, наряду с зияратом Хеды в Эртане.

Следующее братство, на котором мы остановимся, это братство (вирд) шейха Докку Шаптукаева, зиярат которого находится в селе Дойкур-Ойле (бывшее село Толстой-Юрт). Шейх Докку Шаптукаев.Будучи зятем одного из видных накшбандийских шейхов, Элах-моллы из Чанти-Юрта, он взял на себя полностью руководство и над мюридами своего тестя. Сегодня почти все последователи Элах-моллы являются одновременно и последователями Докку-шейха. В силу того, что Докку- шейх и шейх Iовда (Бамат-Гири-хьажи) Митаев имели дружеские взаимоотношения, мюриды Докку-шейха и мюриды Митаева Нотносятся друг другу с уважением и с глубоким почтением к устазам. По преданию, оба устаза родились в один и тот же день и смерть настигла их в один тот же день. Представители этих вирдов приходят друг другу на помощь в тяжелые минуты, а также поддерживают кандидатуры своих вирдовых и тарикатских братьев на государственные посты в Республике. Это единственный пример нсогласованных и дружеских взаимоотношений между членами кадирийского и накшбандийского тарикатов в Чечне.

Не менее видным шейхом накшбандийского тариката является шейх Дени Арсанов. Шейх Денни Арсанов.Это очень колоритная фигура в истории Чечни и Ингушетии, человек, достигший духовного сана не из- за учености в области религии, а в силу неординарности нсвоей личности, мужества, честности и глубокой порядочности. Он приравнивается к шейхам-къонах, то есть к “мужественным шейхам”. Шейх Дени Арсанов один из немногих чеченских шейхов, исключая шейха Киши-хьажи (Кунта-хьажи), последователи которого насчитывают довольно значительное число среди ингушей. География распространения влияния данного братства – это Урус-Мартановский, Ачхой-Мартановский и Сунженский районы. Зиярат находится в г. Урус-Мартан.Рядом с ним покоится его сын Багаудин (Баха), к которому также принято обращаться как к шейху. До недавнего времени, до своей кончины руководство вирдом осуществлялось Ильясом Арсановым.

Другой накшбандийский шейх из того же района является Солса-хьажи (Сулейман) Яндаров. похоронен в городе Урус-Мартане в 1929 году. Яркая личность, разносторонне образованный, он стремительно вошел в историю, оставив глубокий и неизгладимый. Советская власть не смогла заставить его быть своим орудием пропаганды, за что он и был в немилости у нее. Будучи богатым, в годы советской власти был разорен ею. Его мюриды и жители города Урус-Мартана и Чечни, до сих пор вспоминают его как святого праведного человека и восхищаются его жизненной стойкостью и непоколебимостью перед ударами, которые постигли его в последние годы жизни. Уважение он заслужил своей жизненной позицией, стремлением всегда быть полезным для того, кто был рядом с ним. Он стал зачинателем нового вирдового братства по линии Абу-шейха из Ташкичу. После его смерти на основе права силсилы его преемником во главе вирдового братства стал его сын шейх Абдул-Хамид Яндаров.

Из свыше 16 шейхов Надтеречья (ошибочно многие повторяют, что их только 12 шейхов из притеречья), 15 это представители накшбандийского тариката (это шейх Эллах-молла из Чанти-юрта, Сулим-шейх Гаджиев, шейх Мохмад-хьажи Гаджиев, шейх Усман-хьажи Хантиев, Кана-шейх Хантиев, Хаси-Молла, Эльбаздук-молла Темуркаев из Ломаз-юрта, Доку-шейх (Абдул-Азиз) Шаптукаев из Девкер-эвла, Дени- шейх Арсанов из Зебир-юрта, Мохмад–молла из Чулга-юрта, Хесамик-молла из Чулга-юрта, Абдул-Вахаб Куркаев из Чанти-юрта, Эдалсолт–мола из Али-юрта, Харон из Бамат-юрта, Абдул-Межид Догужоев из Бамат-юрта) многочисленных последователей имеет шейх Усман-хьажи, Доку шейх, и Дени-шейх. Единственный шейхом кадирийского тариката из этого региона Чечни является шейх Мохмад-хьажи Назиров, более известный как Мани–шейх.

Зикр вирдовых братств накшабандийского тариката.

Коллективный зикр осуществляется раз в неделю под руководством последователя шейха или его ближайших соратников или просто турка. На коллективных зикрах обсуждаются вопросы вирда, возможность оказания помощи нуждающимся и осуществления каких-то мероприятий под эгидой авторитета вирда. При этом всегда актуальным остается помощь лидеру или наследнику шейха. Основа данной практики, возможно, связана и с вечной оппозиционностью накшбандийцев к властям. Поэтому с самого начала зикр у них и стал таинством, скрытым от глаз не членов вирда или братства. Попав на территорию Дагестана и Чечни, накшбандийцы возглавили борьбу против колонизации Кавказа. Неудивительно, что в конце XVIII и первой половине XIX вв. все лидеры антиколониальной войны как в Чечне, так и в Дагестане были представителями данного тариката.

Хотя в период советской власти в Чечне значительно изменился климат вирдовых братств данного тариката, относительная их лояльность властным структурам обусловлена, по всей видимости, мощным прессингом на их лидеров, вернее на потомков их шейхов.

Отличительной чертой накшбандийского тариката является и то, что его мюриды не обязаны отрекаться от мирской жизни. Они не обязаны жить в обителях, могут иметь семьи, быть мирянами. В дальнейшем это сказалось на поведении мюридов. Их нелегко было различить среди населения, и поэтому вести против них враждебную деятельность со стороны властей всегда было трудно

Зикры накшбандийских вирдов Чечни мало чем отличаются друг от друга. Отличия заключаются в той или иной последовательности общих у них у всех элементов и в количестве повторений отдельного элемента (арсановцы, яндаровцы, ташу-хьажинцы. шаптукаевцы и другие).

Накшбандийцы не проводят зикр в открытых глазу постороннего местах, молитвенная практика считается “внутрисемейным” делом братства и не выставляется на обозрение.

После того как все рассаживаются по кругу, старший из числа почетных лиц братства, чаше всего потомок родни шейха либо турк (руководитель общины села), начинает с формулы Ла Илаха Илла-Лах и медленно, в такт, покачиваясь из стороны в сторону, произносит в определенной последовательности: алхамдулилахи, астогфирлахи аллах и так далее. Сам зикр может длиться от часа до полутора. Постепенно интенсивность исполнения зикра нарастает, то есть при исполнении (все время сидя) руками могут или аплодировать или хлопать себя по коленям или об пол. По мере исполнения некоторые члены братства переходят в состояние транса, что не очень поощряется руководителями братства, но это присуще всем вирдам. После того как зикр заканчивается, могут в виде продолжения исполняться назмы. Так же, как и у кадирийцев, назмы у накшбандийцев посвящены событиям из жизни Пророка, его сподвижников и, безусловно, деяниям своего устаза.

Как не бывает правила без исключения, так и здесь нужно выделить накшбандийский вирд шейха Махма-хьажи (Молла) из Бачи-Юрта. Шейх Махма-хаджи Каратаев. Первое, что бросается в глаза, это сопровождение их зикра киванием головы, как делают это баматгириевцы и митаевцы. Однако их отличительной особенностью является то, что при этом они еще и размахивают широко руками. Это единственный вирд в Чечне из числа накшбандийцев, который свой зикр начинает, как и принято накшбандийцами, но по мере продолжения он переходит в громкий зикр и уже напоминает кадирийцев. Из накшбандийцев Чечни они единственные с громким зикром. Поскольку их устаз Мохмад-хьажи (Молла, шейх Махма-хьажи) Каратаев, по разным данным, совершал хадж в Мекку то ли 9, то ли 11 раз, можно предположить, что он опирался на ставшую ему известной практику других мусульманских общин. К примеру, такого рода исполнения зикра можно видеть в суфийских общинах Турции и в Ираке.Данный вирд географически очень локален, и его мюриды это в основном жители села Бачи-Юрт и близлежащих к нему сел.

По своей структуре все братства, они все почти однотипны, старший вирда (чаще всего член семьи шейха), его помощники (наибы), далее, вирд делится по селам, далее определяется турк (тысячник), который в свою очередь в зависимости от численности последователей своего шейха может иметь несколько помощников по кварталам (сотник или десятник). При этом иерархия очень номинально, так любой из мюридов в праве обращаться напрямую к своему шейху за разъяснениям того или ин6ого вопроса, если не удовлетворен разъяснениями сделанными турком. Авторитет представителя силсилы абсолютен, его действия не обсуждают, и уж тем более не могут быть определены как сомнительные. Именно, последний тезис, сводил на нет акции Советской власти, которая пыталась дискредитировать членов семьи того или иного шейха, так как последователи (мюриды) воспринимали это как вынужденную политику своего шейха с целью отвлечения внимания от себя властей коммунистического режима. 

Силсила накшабандийцев чеченского ответвления.

1.Мухаммад (С.А.С);

2.Абу-Бакар;

3.Салман Персидский;

4.Касум, сын Абубакара;

5.Джафар,сын Мохмада;

6.Абу-Язиду Бастамскому;

7.Абдул-Хасану Харканскому;

8.Абу-Али Гармадийскому;

9.Юсуфу Гамаданскому;

10.Абдул-Халику Гуджуванскому (2);