АЗЕРБАЙДЖАН. Айдан Салахова: "Таир Салахов  мыслит глобально, не замечая границ"

- Я могу сказать про свои ощущения. Первый раз я увидела эту картину, когда мне было лет шесть или семь, в Азербайджанском национальном музее в Баку. В то время его работы я обычно видела, когда заходила в мастерскую. Хорошо помню картину "Женщины Апшерона".

А "Тебе, человечество!" я увидела в музее. Она была огромного формата. Я тогда восприняла ее не как работу отца, а как музейную ценность, потрясшую мое воображение. Эта картина была не очень похожа не те, которые я видела в мастерской.

Второй раз я ее увидела в Баку в начале 2000-х. Тогда зашла в музей и спросила, где находится "Тебе, человечество!". Мне сказали, что она висит на чердачном этаже музея за решеткой, поскольку больше полотно такого формата никуда не умещается. Я подошла к картине и увидела, что она неотреставрированная, в каких-то пробоинах, в краске. Тогда я дала себе слово, что сделаю все для того, чтобы помочь музею отреставрировать это произведение. Десять лет назад, когда мы готовили папину выставку к его 80-летию в фонде культуры "ЕКАТЕРИНА", получили спонсорские деньги, которые нам любезно предоставила семья Сафаровых. На эти деньги мы отреставрировали все произведения Таира Салахова, которые были в коллекции Азербайджанского музея.

К 80-летию я также делала персональную выставку отца у себя в галерее на Винзаводе. Считаю, что эта была лучшая экспозиция в моей галерее, потому что на ней не было представлено ничего, кроме этого потрясающего произведения. Увидев такую картину на Винзаводе среди молодежных выставок, люди боялись подходить к ней близко, и смотрели с определенной дистанции, как на Мону Лизу. Это произведение очень сильное.

- Его можно назвать главной работой вашего отца?

- Я считаю, да.

- Давайте поговорим о картине "Айдан". Узнаете ли вы себя на ней?

- Узнаю. Я родилась в семье художников, и мы с сестрой были вынуждены позировать маме и папе. Нельзя сказать, что это было наше любимое время препровождения, потому что маленького ребенка заставить два-три часа сидеть неподвижно очень сложно. Был внутренний протест. И сейчас, когда меня заставляют позировать даже просто перед фотокамерой, у меня возникает внутреннее сопротивление. Это комплекс детей художников. Помню, что мне было очень жарко сидеть в этом пальто. Я все время раскачивалась на лошадке. Не знаю, как он нарисовал, потому что я не слушалась, все время была в движении. Но он поймал момент.

- Какого быть прототипом одного из самых тиражируемых образов?

- Помню, в детстве меня раздражало, когда обо мне говорили: "А, это та самая девочка на лошадке”. Но сейчас приятно приходить в Третьяковку и делать селфи на фоне этого портрета.

- Ваш отец - один из главных художников СССР. Он определял как-то себя в национальной парадигме? Он себя чувствует азербайджанским художником или русским?

- Мы все родились в СССР, мы все себя чувствовали (я до сих пор себя чувствую) людьми, родившимися на едином пространстве, где не было границ. Поэтому у папы такое ощущение - вне рамок.

- И вы так себя идентифицируете?

- Да.

- Агава, которая часто появлялась на картинах вашего отца, посаженная бабушкой, до сих пор растет у вас на даче?

- Да. Папа обожает агавы, у нас их много.

- Он религиозный человек?

- Художники - люди, которые верят в искусство. Это основная религия художников. При этом через творчество присутствует уважение ко всем религиям, которые существуют. Если ты попал в историю искусства, твои работы остались в вечности, значит, ты попал в рай. Если не попал в историю искусства, то в ад. У меня атеистическая позиция.

- Таир Теймурович говорил о своем творчестве: ”Это долгий и мучительный процесс, по завершении которого испытываешь чувство счастья”. Согласны ли вы с этим утверждением?

- Конечно. Творчество, любое создание произведения - мучительный процесс, где каждая линия выстрадана, продумана. Во время создания произведения художника охватывают сомнения, страдания. Этого не видно зрителям, но художник понимает.

- Живопись вашего отца называют классикой "сурового стиля". Его манера как-то повлияла на вас?

- Конечно. Его школа повлияла. Мы, его ученики, стали продолжателями его творчества, его стиля. Это четкие линии, цвет неба, цвет земли на апшеронских пейзажах. В Азербайджане именно такое солнце, такое освещение, которое показано на папиных пейзажах. В Италии, например, другое освещение, а в Азербайджане - абсолютно четкие линии и контрасты, необыкновенная четкость этих строгих линий, граней домов, архитектуры.

- Детство Таира Теймуровича было омрачено историей с отцом, репрессированным по ложному обвинению. Каково ему жилось с этим?

- Да, это тяжелая травма. Очень сложная тема. Он всегда верил в отца, верил в то, что он ни в чем не был виноват. Думаю, эта вера его и спасала.

- Художник должен стоять в контрпозиции к власти, не только государственной, но к власти трендов, идей? Или художник - тот человек, который их формирует?

- Художник должен быть независимым и внутренне свободным. Если вы выступаете против чего-то, вы уже несвободны, вы уже загоняете себя в рамки. Внутренняя свобода позволяет быть объективным, адекватным и правильно воспринимать реальность. Папа, как и любой интересный художник, находится в своем мире, в своей собственной независимости. Его творчество воспринимают и молодежь, и власти предержащие, потому что оно ни от чего не зависит. У него есть внутренняя свобода. Плюс невероятная черта, которую он и мне передал, - любовь к другим художникам, к чужому творчеству, уважение к любой работе, нравится она или не нравится. Он всегда уважает творчество художника, интересуется им. Круг художников такой завистливый, конкурентный. Конкуренция тоже тебя ставит в рамки зависимости. Но папа никогда ни с кем не конкурировал внутренне, поэтому в нем есть любовь к другим художникам и свобода.

- Таира Салахова всегда считали мостом между Востоком и Западом, Россией и Азербайджаном. Считаете ли вы себя преемницей?

- Да. Папа ставит себя выше всяких рамок и мыслит глобально, не замечая границ. Территория искусства - единое поле. Сейчас проходят выставки русского искусства, азербайджанского, немецкого - это абсолютный бред, ведь искусство нельзя делить на национальности, на страны.

- В чем секрет долголетия Таира Салахова?

- Он правильно питается. На завтрак творог или йогурт; обед обильный, ведь азербайджанская еда очень калорийная; на ужин кефир.

На самом деле, многие художники живут долго. Им некогда болеть, потому что нужно писать картины, у них всегда много планов. Думаю, папа еще многое создаст.

checheninfo.ru