ЧЕЧНЯ. Наш автор вспомнила, какими мы были, прониклась мыслью «что было, то не будет вновь», прочувствовала сполна «что пройдет, то будет мило».
Каждый год мы в Чечне отмечаем один из самых любимых и долгожданных праздников всех мусульман – Ураза-байрам. Накрываем столы, с раннего утра ходим в гости, успеваем увидеться со всеми родственниками и соседями за один день. Несмотря на то, что суть праздника не меняется, из года в год он... новый. Невозможно сразу определить, поменялось ли отношение или дело в его проведении. Подгоняемая этими мыслями, решила проследить эволюцию роли чеченской девушки в этот великий праздник. Как и всегда, мнение личное, базирующееся на собственном опыте или наблюдениях и не претендующее на занесение в чеченский фольклор. Да здравствуют помидоры!
6 лет. Выхожу с утра из своего дома и обхожу все дома в округе. Заглядываю в каждый дом, каждую квартиру, причём неважно, знакомые там люди живут или вижу их первый раз в жизни. Собираю все предлагаемые конфетки и шоколадки, иногда даже прошу для маленького братика, который ещё ходить не умеет, якобы поэтому не может прийти на важное задание. Моя подруга живет в соседнем дворе, и мы с ней вместе сперва обходим её родственников и соседей, потом – моих. И очень важно запомнить, в каком доме лучшие сладости, ведь одна из важнейших задач обхода – это информация. Информация о лучших вкусняшках, за которыми, если сами не вернёмся, обязательно расскажем следом идущим, ибо делиться информацией – благое дело и прямая обязанность каждого ребёнка в Ураза-байрам.
10 лет. Рано утром выхожу из дома на обход, но уже ограничиваюсь лично знакомыми соседями. Для младшего братика уже не прошу, так как он сам может за себя за конфетами постоять, поэтому его приходится таскать с собой. Конфетки мы едим не сразу, а приносим их маме. К соседям подруги тоже уже не захожу, так как мы с подругой в ссоре по великим праздникам.
12 лет. Считаю себя взрослой девушкой, и мне стыдно ходить с пакетами, поэтому «детский» атрибут остается дома. К сожалению, соседи не считаются с моей позицией и всё равно суют мне в руки шоколадки. Единственный плюс в том, что из-за немалого (как я тогда уверена) возраста я получаю крутые вкусняшки, к числу которых относятся навеки топовые «Сникерсы». В 6 лет о таком даже мечтать не приходилось: это была привилегия взрослых тёть.
15 лет. Самое противное время, когда на общественных началах (однозначно не мое решение) приходится брать на себя роль чернорабочего. Крепостному чеченского разлива приходится убирать за гостями, приносить и уносить еду, мыть посуду, чистить обувь, присматривать за чужими детьми, копать огород, сажать картошку, свеклу, капусту. Также моё имя из мелодичного «Мадыын» превращается в «хи да», «чайник т1ехоттайе», «новкъар д1ахил». С гостями здороваться практически не успеваю, да они меня и не замечают. Поздравлять соседей выхожу, если обо мне вспомнят и возьмут с собой взрослые тети.
18 лет. Вот это возраст... К грязной посуде и на пушечный выстрел не подпускают, ибо мой образ для праздника выбирается ещё до начала Рамадана и прилежно разрабатывается весь месяц. Наряжать приезжают родственники аж с соседних сёл. В этот день на мне лежит самая важная роль из всех последующих в моей жизни – встречать молодёжь у порога. Это могут быть друзья брата, его коллеги, знакомые, соседи, одноклассники, одногруппники, бывшие, будущие, борцы, футболисты, бездельники. Поздравлять родственников и соседей выхожу во второй половине дня в компании таких же 18-летних див.
24 года. Начало конца, ибо делаю практически ВСЁ – от ремонта до уборки, от голубцов и до розочек на торте, от выбора скатерти для стола и до формы укладки салфеток на столе. Встречаю всех гостей, обслуживаю их, провожу, расспрашиваю про родословную. Встречаю детей, раздаю конфеты, слушаю просьбы о маленьких братиках, которые сами не смогли прийти, но которые тоже от конфет не отказались бы. Ну и теперь я заставляю школьниц не отказываться от сникерсов и с горечью и восхищением любуюсь на наряды девиц моложе меня. По соседям иду в самую последнюю очередь, еле переставляя ноги.
30 лет. Остаётся только гадать. Вероятно, социальная смерть.
Шутки шутками, но разница из года в год выражается не только в поведении и обязанностях, но и в настроении и ожиданиях от праздника. Прелести детства, когда я с диким восторгом вставала спозаранку и сразу бежала к бабушке с дедушкой, чтобы успеть поздравить их первой, потому что они потом всем говорили, кто занял почётное первое место, когда выбирала самый большой и крепкий пакет уже с вечера, когда весь мой лексикон сужался до фразы «Марх-къобал-дойл-конфеташ-лойл-конфеташ-яцахь-1адика-йоьйл», – весь этот восторг с каждым годом понемножку перешёл во что-то умеренное, серьёзное. Уже не столько волновало, какие вкусности можно найти на родных и чужих столах, сколько сами люди, их счастливые и усталые лица. Я начала получать удовольствие от общения, от конкурсов на звание самого красивого/самого первого/самого долгожданного гостя, от возможности съездить к самому дальнему родственнику и узнать, что их дети снова стали выше меня, от ожидания поздравлений от близких друзей и тайных воздыхателей.
Когда же пришло время быть ответственной за подготовку праздника и встать в ряд с теми, кто не спит круглые сутки перед этим днём, а сам праздник встречает с мешками под глазами до колен, невольно осознаёшь, что потихоньку теряешь это волшебство. И дело не в том, что праздник уже не тот, просто мое отношение к нему изменилось. И дай Бог вовремя заметить эту потерю, потому что не чистота в доме или ломящийся от еды стол делают Ураза-байрам особенным, а то самое магически прекрасное чувство из детства, та уверенность, что это самый счастливый и прекрасный день в году.
