Созданная в августе 1914 года по прямому указу императора Николая II Кавказская туземная конная дивизия сыграла в I Мировой войне значительную роль. 90% дивизии составляли добровольцы-мусульмане, а оставшиеся 10% были русские офицеры, представители высшего дворянства. Противник боялся кавказских кавалеристов как огня и слагал легенды о свирепости кавказцев, а саму дивизию вскоре прозвали «Дикой» за отчаянность и храбрость кавалеристов.
Дивизия состояла из трех бригад: в первую были включены Кабардинский и Дагестанский полки, во вторую – Татарский и Чеченский, а в третью – Черкесский и Ингушский. В одном полку служили 22 офицера, полковой мулла и 575 кавалеристов.
Кроме этого в дивизию включили бригаду пехотинцев-осетин и казачий дивизион артиллерии.
Во главе дивизии встал Великий князь Михаил Александрович, а начштаба назначили литовского татарина, полковника Якова Давидовича Юзефовича. Впрочем, командиры дивизии то и дело менялись: в 1916 году ее возглавил Дмитрий Петрович Багратион, в 1917 – Петр Алексеевич Половцев, затем – князь Александр Васильевич Гагарин, а позже – персидский принц Фейзулла Мирза Каджар.
Уже осенью 1914 года кавказцы прибыли на фронт и в составе корпуса Нахичеванского хана Гуссейна были брошены в самое пекло против австрийцев. А с ноября их перебросили на Юго-Западный фронт. Сделано это было с подачи начштаба Терского казачьего войска генерал-майора Федора Григорьевича Чернозубова, который указал командованию на то, что в Карпатских горах кавказцы, привыкшие к войне в подобных условиях, принесут больше пользы. Дерзкие рейды кавалеристов действительно сеяли панику во вражеских рядах.
Особо жестокие бои были у польского села Полянчик, под селом Рыбне в Иваново-Франковской области Украины и в Закарпатье под Верховиной-Быстре. Побывала дивизия и в сражениях на притоке Вислы речке Сане, где была настоящая мясорубка, и в боях под Перемышлем.
В начале лета 1916 года кавказцы участвовали в Брусиловском прорыве, а в конце года их перебросили на Румынский фронт, включив в Седьмой кавалерийский корпус Четвертой армии.
И понимание было, и непонимание – было
Как пишет в статье «Дикая дивизия – гордость России», историк из Махачкалы Магомед Абдулаевич Исалаабдулаев, внутри дивизии царила атмосфера взаимопонимания. Офицеры уважали рядовых кавалеристов и считались с тем, что наиболее почетные места могли занимать не старшие по званию, а старшие по возрасту – те, кого считали более опытными бойцами или те, кто занимал в горской семье более почетное место по старшинству.
Большая часть бойцов состояла друг с другом в дальнем или ближнем родстве. Это сплачивало воинские подразделения и мотивировало молодых кавалеристов на доблестное поведение – они не могли в присутствии старших родственников ударить в грязь лицом. Многие считали, что лучше погибнуть в бою, чем отступить. За годы войны в дивизии служило больше 7 тыс. кавалеристов, и не раз она пополнялась прибывшими из тыла запасными сотнями новых добровольцев-мусульман.
Историки Ю. А. Гаврилов и А. Г. Шевченко в работе «Ислам и православно-мусульманские отношения в России в зеркале истории и социологии» указывали, что в Дикой дивизии мусульмане и православные с уважением относились друг к другу. Например, на общих собраниях в штабе Кабардинского полка существовал такой обычай: адъютант подсчитывал количество собравшихся. Если в комнате было больше мусульман, все оставались в шапках, а если христиан, все снимали головные уборы.
Однако не все было гладко. Например, ротмистр Георгий Кибиров в 1913 году принимал участие в поимке чеченского «лесного человека» – абрека Зелимхана Гушмазукаева, который скрывался в горах. Когда казаки напали на след абрека, то убили его, и офицер избегал попадаться на глаза кавалеристам Чеченского полка, чтобы не стать жертвой кровной мести.
«Джигит» вместо «курицы»
Личная храбрость кавалеристов Дикой дивизии была велика и у командира дивизии уходило много времени на то, чтобы заполнить наградные листы. Из 7 тыс. кавалеристов ордена и медали получили около 3 500 человек. Награды получили все офицеры Дикой дивизии и муллы Чеченского и Ингушского полков – Х. Т. Торбаков и М. Набоков. Кавалеристы очень ценили награды как свидетельство храбрости и воинской доблести.
В начале войны власти пытались учесть мусульманское вероисповедание бойцов, поэтому воинские награды, которые им вручались, не содержали изображений православных святых. Да и по Корану изображения людей считались греховными. Вместо них на наградах размещали герб Российской империи с двуглавым орлом.
Однако вскоре кавалеристы-мусульмане стали требовать, чтобы им выдавали такие же награды, как у всех. Кто-то поднял на смех дизайн «мусульманских» наград, и за двуглавым орлом закрепилось название «курицы». Разумеется, среди недоброжелателей были или немецкие шпионы или большевики, которые стремились в сложное для страны время унизить герб России и лишить императора авторитета.
Чаще всего кавалеристов награждали Георгиевской медалью «За храбрость» и Георгиевскими крестами, и вскоре все кавказцы стали себе требовать награды не с «птичкой», а с джигитом», то есть с изображением Святого Георгия, – об этом написано в монографии под редакцией Николая Вячеславовича Подпрятова «Национальный вопрос и этнические воинские формирования русской армии в годы Первой Мировой войны».
Правительство Российской империи пошло горцам навстречу и стало награждать их обычными наградами.
Конец Дикой дивизии
После революции Главнокомандующий Лавр Георгиевич Корнилов приказал реорганизовать дивизию в корпус, который отправили на Кавказ. В январе 1918 года корпус распался; отдельные части перешли на сторону на белых.
Генерал-лейтенант Яков Александрович Слащов, отвечавший за оборону Крыма зимой 1919 —1920 годов, под чье начало попали остатки Дикой дивизии, был не в восторге от бойцов. В своих воспоминаниях «Белый Крым» он писал, что они отличились грабежами местного населения, а при опасности – бежали. Впрочем, таким поведением в Крыму прославились и многие военачальники белых.
