ЧЕЧНЯ. Вайнахские народы — чеченцы, ингуши и бацбийцы — образом жизни и традициями несколько отличаются от горцев Дагестана. Подобно тому, как дагестанские горцы в источниках XIX века собирательно именовались "лезгинами", все вайнахи часто назывались чеченцами, без уточнения национальных различий.
Чеченцы, обитающие в долине, живут большими аулами; дома у них турлучные, внутри опрятно и светло. Они снабжены окнами без рам, но со ставнями для защиты от холода и северных ветров, почему и двери обыкновенно обращены на юг или восток. Эта сторона дома обнесена навесом, чтобы дождь не проникал внутрь и для прохлады летом. Комнаты нагреваются каминами, а хлеб пекут в особо устроенных на дворе круглых печах. В каждом доме, есть кунакская. Она состоит из одной или нескольких комнат, которые всегда содержатся в чистоте. Здесь, в кунакской, хозяин проводит целый день и только к вечеру возвращается в семейство. Каждый дом имеет небольшой двор, огороженный плетнем. У горных чеченцев, живущих в верховьях Аргуна, где чувствуется большой недостаток в лесе, дома каменные
Взаимные отношения молодых людей и девушек отличаются полным уважением к женской стыдливости, составляющей достоинство девушки. Чеченец считает недостойным себя не только оскорбить чем-нибудь девушку, но даже дотронуться до нее рукою. Чеченские свадьбы совершаются рано: девушка выходит замуж, как только исполнится ей 12 лет, и самое позднее в 15; молодые люди женятся с наступлением 17-летнего возраста.
Чувственная от природы и мало развитая, чеченская женщина предается своей страсти вполне и до последней степени. В таких случаях для нее нет ни пределов, ни ограничений. Под влиянием страсти, молодая девушка не стеснится в глухую ночь пробраться к сакле того, кому решилась отдаться. Пришедшая в дом мужчины девушка, по обычаю, становится его женою. Никто не в праве расторгнуть этого брака. и родным волею или неволею остается согласиться и пожелать молодым счастья; тогда задают пир — и дело кончено.
Супружеские отношения отличаются согласием, чему отчасти способствует полная покорность женщины. Будучи чрезвычайно ревнив, чеченец зорко следит за поведением своей жены, и нарушения супружеской верности весьма редки и преследуются весьма строго. Женщины отличаются необыкновенным трудолюбием, на них лежат все хозяйственные заботы и самые тяжелые работы, не исключая полевых. За все свои труды жена подчинена мужу, как своему полновластному господину, в присутствии которого она никогда не садится и с которым не разделяет стола. При разговорах муж и жена не называют друг друга по имени.
Чувства беззаветной дружбы, глубокой любви, искреннего сожаления и сочувствия, чувства самоотвержения и великодушия, как непосредственные и бескорыстные душевные движения, ему почти что чужды. В отношении чувства любви даже семейство не составляет исключения. Привязанность родителей к детям, по крайней мере, со стороны отцов, чрезвычайно слаба, а дети к родителям относятся почти так же, как к посторонним лицам своей фамилии. Чеченцы искренно смеются, когда видят отца-русского, ласкающего и целующего своего ребенка, и нередко смех этот переходит с их стороны даже в презрение. На жену чеченец смотрит, как на низшего и подчиненного члена семьи, и, обходясь с нею снисходительно, когда она почтительно несет бремя своих обязанностей, презрительно и брезгливо отталкивает ее от себя, в случае проявления ею своих вкусов и желаний. Дочь для чеченца — рабочая сила, а когда она вырастает — товар.
То, что мы понимаем под словом любовь, в серьезном смысле, т. е. такой подъем чувства симпатии к другому лицу, при котором носитель чувства с радостью приносит жертвы любимому лицу, у чеченцев в одном случае заменяется половыми инстинктами, а в других — доведенным до инстинкта же чувством фамильной солидарности и привычки. Этот последний инстинкт— многое объясняющее и оправдывающее в чеченцах. Чтобы дать объяснение фамильному инстинкту, надо знать, что такое фамилия у чеченцев
Фамилия или родовой союз — это орден, в котором каждый член, без клятв и договоров, беззаветно служит интересам целого, не задумываясь жертвовать для них, в случае надобности, всеми личными интересами. Чеченец, не имеющий фамилии, считает себя ничтожеством; чеченец фамильный, когда находится вне своей фамилии, чувствует себя жалким и беспомощным; но тот же чеченец, находясь внутри ее, видит себя в крепости, охраняемой многочисленным и единодушным гарнизоном, и сознание силы крепости делает его самоуверенным, гордым, своевольным и дерзким до нахальства.
Этот инстинкт солидарности со всеми членами своего рода — великая нравственная сила, но она все-таки не чувство любви. Любить чеченец умеет только себя. О себе чеченец замечательно высокого мнения и, ставя свою личность в центре вселенной, тем более понижает свое мнение обо всех других, чем дальше они находятся от центра; вокруг центра стоит фамилия, за нею идет племя или народ свой, за народом же, вдали, стоит все остальное, едва достойное, а пожалуй, и вовсе недостойное внимания.
Не обладая способностью проникаться глубоко чувствами добрыми и гуманными, чеченец, в то же время, сильно проникнут чувством личного и фамильного эгоизма, выработанным в условиях упорной борьбы за существование. Помня только о себе и своих интересах, включая и интересы фамилии, он ко всему постороннему питает инстинктивное недоброжелательство, легко переходящее в готовность причинить обиду и вред. Этим объясняется то, что он ни в ком постороннем тоже не допускает ни приязни к себе, ни даже простого доброжелательства, а напротив того, во всех видит противников и врагов. Понятно, что при таком взгляде на людей, он, во-первых, должен быть подозрителен и осторожен и, во-вторых, двоедушен в сношениях с ними.
Ум у чеченца бойкий, но легкий. Чеченец любит пошутить, посмеяться, поострить, поиграть словами. Мысль его постоянно вращается около простых обыденных предметов, но и эти предметы она охватывает поверхностно, не проникая в глубину их. Точность и определенность, свойственные уму наблюдательному, идейность и отвлеченность, характеризующие собою ум рассудочный — уму чеченца не свойственны. Надо сказать, что если чеченец нередко и производит впечатление человека неглупого и даже тонкого, то тут главную роль играют сноровка, осмотрительность и такт.
Понятие чеченца о собственности, не в шутку, а вполне серьезно может быть формулировано так: что мое, то мое, а что твое — то могло бы быть моим. Исходя отсюда,. чеченец чувствует поползновение воспользоваться чужим и, уверенный в существовании таких же поползновений у ближнего, очень крепко охраняет все, что попадает в его обладание, в то же время любовно заглядываясь на собственность другого.
