АЗЕРБАЙДЖАН. Артур Газарян, проделавший путь из Шуши через Баку в Москву: "Вера в Единого Бога и у азербайджанцев, и у армян. Мне дано это было увидеть"
>АЗЕРБАЙДЖАН. Гражданин РФ Артур Газарян родился 5 июня 1957 года в Степанакерте (ныне Ханкенди) Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР в семье учителей. Окончил с отличием русскую школу и заочную математическую школ при МГУ. С 1973 года жил и работал в Москве, где в 1979 году окончил математический факультет МГПИ им. В.И. Ленина. В 2003-2009 годах служил в одном из московских храмов: исполнял обязанности чтеца, алтарника, редактора приходской газеты. В последние годы жил на оккупированных Арменией территориях Азербайджана, где преподавал математику в технологическом колледже.
11 ноября прошлого года, сразу после окончания Второй Карабахской войны, в российскую газету “Коммерсант” обратился сын Артура Газарана, москвич Алексей, с просьбой помочь найти отца, с которым последний раз он разговаривал по телефону неделю назад. Журналисты поняли, что надежда в этой ситуации остается только на азербайджанские власти и посоветовали Алексею написать письмо на имя помощника президента Азербайджана по внешнеполитическим вопросам Хикмета Гаджиева. Письмо адресату передал завсектором президентской администрации по работе с зарубежными СМИ и неправительственными организациями Фуад Ахундов.
Азербайджанские власти быстро разыскали Артура Газаряна, и уже 21 ноября отец и сын говорили по телефону, а вскоре Газарян-старший вернулся в Москву и рассказал "Ъ" о том, что с ним произошло.
Газарян работал учителем математики в Лачинском районе Азербайджана, тогда оккупированном армянскими Вооруженными силами. "В селении, куда я приехал, раньше жили азербайджанцы. Возможно, меня жизнь так проучила, потому что я думал — как можно вселяться в дома, где жили другие люди. В годы Первой Карабахской войны дома были разрушены. Считалось, что щадить их не следует, чтобы хозяева не вернулись. Мне трудно это понять, потому что руины пришлось отстраивать. Мне трудно также понять, что в последнюю войну жившие в домах армяне поджигали их перед своим уходом, это иррационально", - говорит Газарян.
Перед началом нового учебного года учитель решил вернуться в Россию, где получал пенсию, но из-за пандемии коронавируса не было вылетов. Газаряну пришлось отправиться в Шушу, где нашлась работа в колледже, но уже 27 сентября грянула Вторая Карабахская война, и город почти опустел. В городе работали два-три магазина, а в школе — пункт раздачи помощи. Сепаратистские власти обещали прислать за учителем машину, чтобы он смог покинуть город, но обещания своего не сдержали.
В день взятия Шуши азербайджанским спецназом Газарян услышал, что в школе кто-то играет на фортепьяно детскую песенку "Джуджалярим" ("Мои цыплята"), написанную Гамбаром Гусейнли на слова Тофика Муталлибова. В свое время эту азербайджанскую мелодию знали все дети Советского Союза, ведь она звучала в мультике "Ну, погоди!"
"Я понял, что это азербайджанские солдаты — кто-то из них умел играть. Из этого сделал вывод: они прорвали оборону, и уже заняли позиции — иначе не пойдешь в школьный класс играть на пианино", - рассказывает Газарян. Спецназовцам он честно представился как "муаллим" (учитель) и церковнослужитель.
Отвечая на вопрос корреспондента "Ъ", не показалось ли ему, что армянские солдаты "недостаточно защищали Шушу, а просто ушли", Газарян рассказал, что в конце октября в город приезжал "президент" "НКР" Араик Арутюнян с призывом прийти на помощь армянским войскам. "Меня это обескуражило: даже если человек захочет — как он туда [на боевые позиции] проедет? Тогда я понял, что ситуация критическая. Но то, что защитники города, стояли до последнего, не вызывает у меня сомнения", - заявил Газарян.
Из Шуши его отправили в Баку. "В Шуше по-настоящему стала испытываться во мне христианская любовь к врагам, а в Баку она получила развитие, - говорит Артур Газарян. - С детства моя мама была очень строгой. Мы называли азербайджанцев турками, а она ударяла меня слегка по губам и говорила: не говори так, это для них обидно. Меня воспитывали в почтительности к азербайджанцам".
В Баку Газаряна два или три раза навещали двое сотрудников "компетентных органов". "Я понял, что они особенно чувствительно воспринимают Шушу. Этот город для них сакральный. И всякое инородное включение туда, в том числе и меня — кощунство. Но если я туда попал случайно, то вина снимается. Со мной разговаривал и начальник учреждения, где меня держали, говорил, что он из Зангилана, и там осквернили мечеть, - рассказывает учитель. – Потом пришел молодой человек Надир с девушкой из неправительственной организации "Платформа для мира между Азербайджаном и Арменией". Они предложили сделать передачу в армянской церкви. Мне запомнился наш доброжелательный и долгий разговор. Мы поехали в церковь и сняли сюжет, где я кланяюсь и целую дверь… На следующий день Надир организовал прогулку по Баку, пофотографировались. Я был очень благодарен, потому что это непросто — надо, чтобы оперативники постоянно ходили рядом. Тогда Надир мне говорил, что меня отправят уже через несколько дней и он не знает, сможет ли еще меня увидеть. Я считаю, что такие программы по укреплению доверия крайне нужны", - сказал Арутр Газарян.
По его мнению, заявление от 9 ноября, подписанное президентами Владимиром Путиным, Ильхамом Алиевым и премьер-министром Николом Пашиняном помогло избежать еще больших жертв: "Я высоко оцениваю роль Москвы — "Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими"".
Газарян также раскритиковал давнее высказывание экс-президента Армении Роберта Кочаряна о том, что армяне и азербайджанцы "генетически несовместимы": "Я так не считаю. Есть десятки тысяч смешанных семей. Сейчас за отношение к Кочаряну человека сразу записывают в какой-то лагерь — я этого не хочу. Но фраза неосторожная. В плену я имел возможность лучше ознакомиться с Библией. В священной истории были проклятые народы — за то, что люди позволяли себе кощунствовать над Богом. Я искал ответ на вопрос: может быть, армянский и тюркский народы прокляты? Такого нет. Вера в Единого Бога и у азербайджанцев, и у армян. Мне это дано было увидеть. Это основа доверия между народами. И, если угодно, любви. Любовь же пробивает и бетонную стену..."
