ЧЕЧНЯ. Во всех регионах СКФО число женщин в органах исполнительной и законодательной власти ниже, чем в среднем по стране. При этом сама Россия в рейтинге гендерного равенства неправительственной организации "Всемирный экономический форум" занимает 81-е место из 156 – после Уганды, Гондураса, Арабских Эмиратов и Эсватини. По мнению экспертов, причину следует искать в возросшем в последние годы федеральном тренде на патриархальность и мужское начало.
В среднем по стране 20% должностей в органах власти занимают женщины, согласно исследованию "Управленческий патриархат: сколько женщин находится у власти в России", опубликованному порталом "Утопия". В регионах этот показатель разнится.
Среди 21 члена кабинета министров Северной Осетии две женщины – вице-спикер Ирина Азимова и глава Минобразования Людмила Башарина, из 70 депутатов парламента их девять. В рейтинге "Утопии" Северная Осетия единственная из СКФО приближена к среднероссийскому соотношению – здесь 19,4% мест в органах власти заняты женщинами.
В правительстве Дагестана из 33 руководителей женщин только три. Это министры здравоохранения Татьяна Беляева, труда и социального развития Изумруд Мугутдинова, культуры Зарема Бутаева. Примерно такое же соотношение – в Народном собрании Дагестана: на 90 мандатов восемь женщин. Елена Ельникова является вице-спикером, Асият Алиева руководит комитетом по аграрной политике и природопользованию, в числе заместителей председателей комитетов – Людмила Авшалумова, Марина Котенко, Анна Безрукова, Лейла Керимова. Любопытно, но все женщины-депутаты в Дагестане представляют "Единую Россию", хотя в Народном собрании большие фракции КПРФ и "Справедливой России".
В Адыгее только 13% мест в органах власти занимают женщины, в Карачаево-Черкесии – 14%, в Ингушетии и Кабардино-Балкарии – по 16%.
А в Чечне женщин вовсе нет ни в правительстве, ни в числе 41 депутата парламента.
Ментальность масс или руководства?
"Как мне кажется, большая разница между республиками связана со стилем работы глав регионов и ментальностью. Например, сложно сравнивать численные показатели Чечни и Ставропольского края без осознавания того, что в республике, по сути, всем заведует один человек. Хотя оба региона находятся в одном федеральном округе, Ставропольский край будет проще сравнивать с сибирским или европейским субъектом, чем с Чечней. Там будут какие-то точки соприкосновения и одинаковая логика происхождения проблемы", – отметила в разговоре с Кавказ.Реалии автор статьи "Управленческий патриархат: сколько женщин находится у власти в России" Вита Чикнаева.
Говоря об отсутствии женщин на руководящих постах в Чечне, журналист связывает это с патриархальными взглядами лично Рамзана Кадырова.
"Он смотрит на женщин исключительно как на матерей и жен, не признавая их профессиональные качества, – поясняет Чикнаева. – Рамзан Кадыров даже призывал женщин терпеть домашнее насилие и относиться к унижениям со стороны близких как к норме. Если человек говорит, что женщин можно бить, вряд ли он вообще думает, что женщины могут как-то попасть во власть".
Действительно, в 2019 году глава Чечни выступил против принятия закона о домашнем насилии. Он заявил, что проект "разрушает институт семьи". А в 2020 году на встрече с родными умершей жительницы Гудермеса, 23-летней Мадины Умаевой политик заявил, что замужем "бывают и споры, и ссоры, бывает, что муж побивает", при этом женщина "должна была цепляться за свой брак".
Предвзятое отношение к женщинам со стороны и руководства, и избирателей, и самих женщин-госслужащих, присуще не только Северному Кавказу, но и России в целом, признает Чикнаева.
"Конечно, существуют региональные особенности, – добавляет она. – В Сибири, например, довольно высокие показатели присутствия женщин во власти связаны с мужским алкоголизмом. Просто у людей не остается выбора. Хотя, возможно, в будущем это как раз и изменит отношение общества к политикессам. На Кавказе сыграла важную роль довольно консервативная культура. При этом я бы сказала, что в областях с одинаковыми показателями к женщинам в структурах администрации относятся примерно одинаково. В России все еще сильно развито стереотипное представление о женщинах и мужчинах".
Она добавляет, что среди интересных тенденций последних лет – женщины активнее становятся главами городов, при этом их чаще не избирают, а назначает руководство.
В уже упомянутом рейтинге гендерного равенства "Всемирного экономического форума" выставлен не только общий балл, но и оценено место женщин в каждой стране в разных сферах. По участию женщин в политической деятельности Россия занимает 133-е место (в 2006 году – 108-е), рядом с Конго, Бенином, Арменией, Ботсваной, Бутаном и Кот-д'Ивуаром.
В 2019 году "Трансперенси Интернешнл – Россия" опубликовало похожее исследование о представительстве женщин в региональных парламентах. В Дагестане их оказалось 7%, Северной Осетии – 11%, Ингушетии – 12%, Адыгее – 14%, Карачаево-Черкесии – 16%, Кабардино-Балкарии – 18%. Это значительно выше, чем, например, в Омской (4%) или Костромской (5%) областях.
"Женщине в Дагестане во власть попасть значительно сложнее, потому что абсолютно все ее тормозит. Начиная от родни, которая может настаивать, чтобы она не высовывалась, заканчивая окружением. Люди будут сплетничать, что ты попала на эту должность "не просто так" и ничего не умеешь. Будут и критики, говорящие, что ислам этого не одобряет", – рассуждает главный редактор портала о женском пространстве на Кавказе "Даптар" Светлана Анохина.
В то же время журналист и общественница уверена: ситуация не должна выравниваться искусственно. Иными словами, не нужно специально "выталкивать женщин во власть", необходимо начинать с низового уровня и горизонтальных связей. Женщины, готовые взять на себя ответственность и профессионально работать, не боясь давления общества, должны это делать.
В этом контексте Анохина напомнила о ситуации, ставшей в конце 2017 года "взрывом мозга для Дагестана". Тогда Айна (Патимат) Гамзатова, супруга муфтия Дагестана Ахмада Абдулаева, заявила о намерении выдвинуть свою кандидатуру на пост президента России. ЦИК отказал ей в регистрации, но само заявление привело к тому, что сторонники патриархальности "ополчились не только на нее, но и всех женщин, которые идут во власть, занимаются активизмом".
Говоря о конкретном рейтинге соотношения мужчин и женщин в органах региональной власти, собеседница отмечает: необходим более глубокий анализ того, в каких сферах они работают. Российским чиновницам традиционно доверяют социальный блок и малозначительные направления, при этом ряд министерств и ведомств остаются исключительно мужскими.
В настоящее время много женщин участвует в общественной сфере Дагестана, отмечает президент Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем "Кавказ. Мир. Развитие" Саида Сиражудинова. При этом, по ее словам, активисткам здесь намного сложнее проявлять активность, чем в центральных регионах страны.
"Те женщины, которые на настоящий момент занимают ключевые позиции во власти, отмечали, что важную роль сыграла поддержка семьи. В регионе сохраняется бесконечная конкуренция за власть, и, как правило, продвигают именно мужчин", – констатирует Сиражудинова.
В то же время, подытожила эксперт, формальные женские организации с функциями, схожими с чиновничьими, здесь есть, и в случае необходимости некоторые женщины обеспечивают тыл мужчинам.
