ЧЕЧНЯ. Зелимхан Яндарбиев стоял у истоков проекта республики Ичкерия, и делал все возможное, чтобы сделать противостояние с Россией как можно острее. Этот факельщик войны старательно разжигал и первый, и второй конфликт. ...
Пасынок муз. Может показаться странным, но будущий непримиримый идеолог проекта независимой Ичкерии сделал очень недурную карьеру в Советском Союзе. Он родился в 1952 году в ссылке в Казахской ССР в семье спецпоселенца. В 1958 году, когда появилась возможность возвратиться из ссылки, его семья вернулась в чеченское село Старые Атаги. Родители Зелимхана были людьми бедными и полуграмотными, и поначалу юный Яндарбиев, как казалось, тоже не особенно проявит себя в жизни. Зелимхан работал подпаском, позднее провалил экзамены в Воронежский университет, поэтому сначала закончил только ПТУ. Однако в 1975 году Яндарбиев вновь попытался получить высшее образование, и на этот раз преуспел. Зелимхан поступил в Чечено-Ингушский государственный университет на филфак.
В СССР много внимания уделялось взращиванию национальных кадров. Университеты, республиканские академии наук и культурные учреждения создавались активно, и ЧИГУ был одним из таких молодых университетов, основанным уже в 70-е годы. Яндарбиев не только учился, но и начал писать стихи на чеченском языке. Яндарбиев позднее утверждал, что «писать стихи на вайнахском языке было само по себе явлением антисоветским», но фактически никаких проблем у «антисоветчика» не было, и в рамках советской литературы он благополучно печатал тексты на родном языке. Вообще, стоит заметить, что диссидентских взглядов будущий сепаратист на тот момент не обнаруживал. Более того, в Советском Союзе Яндарбиев небыстро, но уверенно шел к статусу представителя местной элиты. Он входил в объединение молодых чеченских писателей «Пхьармат» под крылом университета, где руководил отделом поэзии. В кружке «Пхьармат» Яндарбиев, в частности, познакомился с Лечей Салиговым. Во время войны Салигов окажется в стане чеченцев-лоялистов, однако в советское время он как раз относился к «неформалам». Кроме того, он работал корректором в Чечено-Ингушском книжном издательстве, затем вырос до заведующего отделом. Его литературный кружок критиковали за национализм, но этим дело, в общем, и кончилось. Яндарбиев продолжал развивать свое невеликое литературное объединение, а одновременно делал карьеру в союзе писателей ЧИ АССР. Там он дорос до должности председателя бюро пропаганды художественной литературы. В 80-е он даже окончил Высшие литературные курсы при московском Литературном институте и вступил в Союз писателей СССР. Параллельно он издавал собственные стихи, редактировал детские журналы; словом, до второй половины 80-х годов это был довольно дюжинный советский чиновник от словесности – хотя, учитывая малограмотность родителей, это была незаурядная карьера.
80-е годы изменили многое. Безобидные кружки и общественные объединения позднего СССР сыграли неожиданно важную роль в политике Советского Союза. Костяк множества неформальных организаций, от разнообразных «Народных фронтов» до «Мемориала» изначально складывался из групп, занимавшихся вовсе не политическими вопросами. В Чечне первые националистические движения сложились, как ни странно, вокруг проблем экологии. Поводом для первых митингов с национальной повесткой стало строительство химзавода в городе Гудермес. Движение на том этапе возглавлял Хож-Ахмед Бисултанов, человек почти случайный, экспедитор «Вторчермета». Однако митинги по поводу строительства завода стронули настоящую лавину, и вскоре в Чечне начали создаваться оппозиционные группы, вовлекавшие уже местную интеллигенцию. В 1988 году радикальные чеченские диссиденты собрались вокруг Народного фронта содействия перестройке во главе со знакомым Яндарбиева Лечи Салиговым. НФСП имел собственное печатное издание, многочисленных сторонников, и на конец 80-х считалось крупнейшей оппозиционной структурой в Чечне.
Робеспьер из Старых Атагов. Яндарбиев не собирался оставаться в стороне от этих событий, но не хотел присоединяться к уже существующим структурам. В 1989 году он создал собственное движение – «Барт» («Единство») и на его базе «Вайнахскую демократическую партию». Чтобы прокормиться, Яндарбиев параллельно работал литературным консультантом Союза писателей, но его планы шли уже намного дальше литературной карьеры. «Барт» начал издавать свою газету, проводить митинги, а Яндарбиев разработал программу ВДП, которая предусматривала создание государства чеченцев и ингушей на основе исламской идеологии. Публицистика Яндарбиева и его соратников была не слишком изысканной. Однако в распадающемся СССР некоторое время царил идеологический вакуум. Советская идеология уже никого не привлекала, а радикалы с национальных окраин уже обладали неким уровнем образования, чтобы предлагать аудитории привлекательную картинку, но даже сами еще смутно представляли, куда поведут их мечты. Однако кипучая энергия и абсолютная уверенность в своей правоте позволяла им стремительно вводить в оборот идеи, которые постфактум выглядят откровенно химерическими. Тем не менее, «неформалы» радикально обновили повестку. Исторические вопросы, особенности национальной культуры, вообще как таковое педалирование национальной темы – все это было внове для не особо избалованных публичной политикой советских граждан – в том числе советских чеченцев. Ключевым публичным требованием «Барта» на тот момент было создание союзной республики в составе СССР – полноценное государство пока казалось дальним проектом. Хотя эта тема также обсуждалась. Удивительно, но Яндарбиев агитировал в пользу «освобождения от российско-советской колониальной зависимости» прямо в Москве – так, подобные речи он произносил на съезде автономных образований и безгосударственных народов, который состоялся в столице в 1990 году.
Яндарбиев и команда «угнали повестку» у Завгаева. Пока тот интриговал в Москве, судьба Чечни решалась на улицах. Яндарбиев понимал, что железо следует ковать пока оно горячо, и в 1990 году инициировал Съезд чеченского народа для определения будущего республики. Съезд состоялся 23-25 ноября в грозненском цирке. Одним из приглашенных ораторов был пока не считавшийся претендентом на лидерство в Чечне – Джохар Дудаев. Дудаев, бывший советский генерал, обнаружил таланты лидера и публичного политика, и в ближайшее время Яндарбиев станет одним из ближайших к нему людей. Существует некая ирония судьбы в том, что именно Яндарбиев был инициатором приглашения в Чечню человека, оттеснившего его самого на второе место. Пока же основным итогом съезда стала декларация о суверенитете Чечено-Ингушетии. Другие решения состояли в том, что требовалось не допускать назначения на посты глав силовых ведомств «лиц некоренной национальности», а также – характерная примета времени – отдельно осудили советского историка Виталия Виноградова, чьи взгляды на историю Чечни расходились с концепциями чеченских националистов. Интересно, что Завгаев поддержал это собрание, полагая, что таким образом он сможет повысить свой статус в глазах Кремля. Однако на практике он только легитимизировал местных националистов, включая самые радикальные движения.
Яндарбиев оказался в то самое время, в том самом месте. Недавний посредственный поэт смог навязать свои идеи целой республике. Радикальные тезисы Яндарбиева о вековом угнетении, необходимости срочно подниматься на борьбу и битвах за свободу падали, конечно, на удобренную почву. Чечено-Ингушетия была далеко не самой благополучной областью РСФСР, а коллективная травма депортации 1944 года не зажила, и чувство национальной обиды в чеченцах было сильно. А для того, чтобы задуматься о приземленных вопросах вроде экономики, здравомыслия не хватало ни у кого, включая самих агитаторов. Дудаев выступал на съезде в качестве одного из делегатов, однако после съезда он мгновенно вышел в лидеры национал-радикального движения. Яндарбиев стал его заместителем, но по-прежнему находился на первых ролях, отвечая за уличную политику – организацию шествий, митингов и публичных выступлений. Основными противниками радикалов были с одной стороны умирающее советское государство, которое олицетворял Завгаев, а с другой – реформисты, сторонники более мягкой линии и сохранения связей с Москвой. Эту группу олицетворяла местная интеллигенция во главе с инженером Лечей Умхаевым. Умхаев и его сторонники участвовали в работе съезда (и позднее ОКЧН - «Объединенного конгресса чеченского народа», составленного из его националистически настроенных делегатов), но настаивали на том, чтобы вести политическую борьбу в законных рамках. Однако Яндарбиев и Дудаев легко оттеснили умеренных на вторые роли – раз за разом у сторонников более мягкой линии просто не оказывалось достаточно харизматичных вождей, способных бороться за общественное мнение.
Август 1991 года. Переломным моментом стали события августа 1991 года в Москве во время путча ГКЧП. Позиция умеренных оказалась невнятной, Завгаев выжидал, намереваясь пристать к победителям. Дудаевцы же сориентировались быстро, и начали захватывать административные здания. Яндарбиев 19 августа призвал разогнать официальные структуры власти. Удивительно, но его все же задержали сотрудники милиции… и на следующий день отпустили, присудив штраф, который тот и не думал платить. 5 сентября дудаевцы захватили здание КГБ, завладев арсеналом. А на следующий день вооруженные сторонники Дудаева ворвались на заседание Верховного совета в Грозном, секретаря горкома Виталия Куценко выбросили из окна третьего этажа (он погиб), а ОКЧН объявил о принятии всей полноты власти в республике. За осень 1991 года сторонники Дудаева успели разогнать Верховный совет, разделить бывшую Чечено-Ингушскую АССР на собственно Чечню и Ингушетию, а 27 октября прошли выборы президента, который выиграл Джохар Дудаев в качестве кандидата от яндарбиевской «Вайнахской демократической партии». Сам Яндарбиев в новой реальности формально отвечал за комитет по средствам массовой информации. Однако его фактические функции были значительно шире. Яндарбиев стал дудаевским дипломатом и, опять-таки, агитатором. В течение начала 90-х годов он провел серию внешнеполитических акций. В конце 1991 года он пытался (безуспешно) примирить президента Грузии З.Гамсахурдия и путчистов, свергших его. Кстати, впоследствии, когда Гамсахурдия погиб в результате внутренней смуты в Грузии, с подачи Яндарбиева труп перевезли и захоронили в Грозном, а сам Яндарбиев распоряжался на торжественных похоронах.
Переговоры с российской стороной. Кроме того, он много ездил по странам мира, причем в Литве его принимал президент. Одновременно он развил кипучую деятельность по написанию программ, статей и заявлений по всем вопросам современности, обильно выступал перед прессой. Здесь Яндарбиев сыграл огромную деструктивную роль – будучи «ястребом», он не позволял прийти к какому бы то ни было компромиссу между Москвой и Грозным. Такой же непримиримостью он отличался во внутренней политике. Яндарбиев стал локомотивом разгона бессрочного антидудаевского митинга, развернувшегося в Грозном в 1993 году. Боевики Дудаева разгромили митинг и расстреляли нелояльных милиционеров. Всего от рук террористов погибло до пятидесяти человек. Яндарбиев по итогу был назначен главой «комиссии по расследованию попытки государственного переворота». Вообще, Яндарбиев регулярно оказывался в центре внимания, когда нужно было дать действиям боевиков некое легальное прикрытие.
1994 год. Война в Чечне. Яндарбиев не являлся крупным полевым командиром, он располагал только личной охраной. Однако как ближайший помощник Дудаева, он активно участвовал в переговорах с российскими и зарубежными политиками. Так, именно Яндарбиев посредничал при переговорах по поводу судьбы пленных российских танкистов, захваченных в плен во время «нулевого штурма» - провального рейда пророссийских чеченских отрядов и российской бронетехники на Грозный в ноябре 1994 года. В российской прессе пропагандистскую машину боевиков почти всегда связывают с личностью Мовлади Удугова. Однако в реальности именно Яндарбиев, к примеру, ездил в Дагестан для агитации в пользу дудаевцев. В декабре 1994 года войска вводились в Чечню во враждебной обстановке – в Дагестане и Ингушетии толпы перегораживали дороги, выводили из строя автомобили, а некоторые солдаты и офицеры были захвачены формально еще за пределами Чечни. В январе 1995 года после того, как бои переместились в центр Грозного, Яндарбиев оставил город, и вернулся к обычной деятельности – он выступал партнером по переговорам с российской стороной во время многочисленных перемирий. Такие перерывы в боевых действиях делались Россией регулярно по политическим соображениям. Однако с точки зрения террористов, они получали необходимый перерыв в боевых действиях, за время которого могли восстановить боеспособность. Яндарбиев, как и начальник штаба Дудаева Аслан Масхадов были здесь труднозаменимы: имитировать политический процесс мог далеко не каждый полевой командир.
