ИНГУШЕТИЯ. 11 июля 1820 года в немецкой газете приводится история об ингуше, жившем на Кавказе, который отказался от выгоды, что мог бы получить, если бы пошёл под власть российского царя, одной короткой фразой: «Над своей шапкой я вижу только небо». Ответ горца стал символом независимого духа галгаевцев, который он утратил в 1770 году, однако абреки всеми силами старались сохранить память о свободе, коей обладал народ. В их рядах состоял и человек о коем и пойдёт речь. Сулумбек Сагопшинский – потомок тейпа Гандалой из села Сагопши, имевший прозвище «дерзкий», вышел на личную тропу мести. Как и другие абреки, он имел врождённое и неистребимое чувство собственного достоинства.
Как и почему С. Сагопшинский стал абреком. В конце XIX -го века Ингушетия находилась под военно-казачьим управлением. В каждом селе сидел урядник, в руках которого сосредотачивалась власть. Один из них, кто господствовал в селе Сагопши, выставил условия перед местным населением: каждая семья в порядке очерёдности должна была накрывать для него роскошный обеденный стол с угощением. Один из первых домов в списке принадлежал старшему брату Сулумбека. Когда Сулумбек появился в доме своего брата и увидел, что его жена накрыла стол для чужеземца, то юноша пришёл в ярость. Со словами – «Такого угощения достоин только благородный гость», – он начал трапезу. Когда казак появился на пороге, то ингуш предложил ему отобедать объедками. Урядник в бешенстве поднял на него руку, в которой находилась нагайка, однако горец мгновенно выхватил кнут, отхлестал врага и выставил на улицу, захлопнув калитку. Царский пёс стал посмешищем села, а галгаевец начал свой абреческий путь. После происшествия на Сулумбека потянулись доносы от урядника Терской области во Владикавказ, и уже 3 мая 1895 года его отправляют под арест на 1 год в Моздокскую гауптвахту по приговору Городского военного суда при Сунжеском отделе якобы за кражу лошадей у односельчанина.
К началу XX -го века абречество становится бичом в Терской области. По этому поводу во Владикавказе несколько лет подряд собираются бесконечные Государственные комиссии, где люди в костюмах обсуждают вопросы обеспечения жизни и имущества граждан от грабежей и покушений. Не выдержав чиновничьего лицемерия один из них вдруг заявляет: «Мы теперь жнем то, что посеяли. Положение такого, что им (абрекам) ничего другого не остаётся делать». Но какие причины заставляли горцев вести разбойнический образ жизни? Что за кандалы Сулумбек Сагопшинский снимал с себя, когда уходил в горы?
Со времён покорения Кавказа казаки, состоявшие на службе у царского владыки, смотрели на туземцев как на своих врагов. Пришлый народ получал огромный надел и жил привольно, однако рядом стоял коренной житель, терпящий во всём недостаток, и слышал от своих стариков, что вся эта земля когда-то принадлежала им. На глазах у Сулумбека горцы писали петиции в Государственную думу, в надежде, что император не в курсе тех дел, что творят его поданные, поэтому, если они пожалуются, то их услышат и помогут: «В настоящее время две трети наших земель, насильственно отобранных, перешли в руки казаков, и мы, ингуши, доведены до того состояния, что для того, чтобы жить, мы должны арендовать землю у тех же казаков. В среднем, ингушское племя платит ежегодно казакам с лишком 30 000 рублей арендной платы. Это ни что иное, как налог в пользу казаков. Налог тем более возмутительный, что мы ингуши, платим его за пользования землёй, принадлежавшей нам тысячелетия».
«Все люди, которые стали абреками были теми, кто понёс незаслуженное наказание по воле царской власти. Их вынудили встать на трудный абреческий путь, для которого необходимо иметь физические и душевные силы. Не все горцы готовы жить в нечеловеческих условиях, но на свободе, однако те, кто не желал видеть собственные руки в кандалах и нести какое-то бремя, уходили в горы, покидая родные сердцу дома»
