Проект Г. Потемкина мог предотвратить Кавказскую войну

Проект Григория Потемкина мог предотвратить Кавказскую войну. 

К 1786 году, в самый разгар мансуровского движения, главнокомандующий русской армией Григорий Потемкин разработал «Положение о горских народах», которое было утверждено императрицей Екатериной И.

Документ предусматривал постепенный переход народов Северного Кавказа в военно-служилое сословие, по своим функциям равное казачеству. Такой статус, по замыслу составителя проекта, открывал горцам путь «к славе, чести и почестям». В документе не забыли и об экономических выгодах нового сословия, которому предполагалось выделить прилегающие к Кавказу равнинные территории.Принцип доброго отношения к горцам со стороны русского начальства был одним из условий безболезненного перехода к задуманной системе — «не допускать своевольства», «ловить сердца и привязывать к себе». Сама Екатерин II писала в своем указе: «Не оружием, а паче правосудием и справедливостью, нужно приобретать их к себе доверенность... Всячески ласкать и привлекать к себе лучших людей народа сего, тех же, кто более предан, жаловать чинами, деньгами и иными отличностями... Со всей серьезностью следить, чтобы ни от войск наших, ни от казаков не было чинено ни малейшего притеснения и обиды горцам».

Проект, будучи приведенным, в исполнение, решил бы для России и народов Кавказа много проблем, как вчерашних, так и сегодняшних. Но его реализации помешало множество причин, как с русской стороны, так и со стороны самих горцев. Сложная политическая обстановка в Закавказье, постоянная угроза со стороны Ирана и Турции, политические интриги Картли-Кахетинского царя Ираклия II и дагестанских правителей помешали Потемкину вплотную заняться поставленными задачами.

Правительство Екатерины стремилось максимально приблизиться к решению этого вопроса, но в существующей обстановке приоритеты, зачастую, отдавались не тем, кому следовало. Главное, что упустила российская политика, — это социальный конфликт, назревший на Северном Кавказе. Антифеодальные настроения местного населения, поголовно вооруженного, грозили вот-вот вылиться в массовые выступления. Зависимость отдельных сельских обществ от феодалов станови­лась чисто номинальной.

Чинами награждались местные феодалы, которые первыми имели возможность выразить свою «преданность империи». Они использовали эти привилегии для подтверждения своих притязаний на свободу и права горского крестьянства. Под ширмой борьбы с бунтовщиками шел откровенный грабеж и закабаление свободного населения. Вольные же общества понимали подданство России как гарантию сохранения вековых традиций и образа жизни. Причем этот образ и традиции не всегда были совместимы с законами самой империи.

В подобных условиях Чечня все более откровенно занимала антифеодальную, а как следствие, и антироссийскую позицию. Негативное отношение к князьям у чеченцев было столь велико, что одним из главных сюжетов народных песен служила тема борьбы с феодалами. Ни у одного из горских народов Северо-восточного и Центрального Кавказа до 30-х годов XIX в. не было такого мощного антифеодального движения, такого массового изгнания князей.

В 1804 году жители Качкалыкского хребта «совсем из послушания вышли» и отказались платить подати. Тот же процесс происходил в Аухе, где «с чеченцами (эндерийские князья) хотя явной вражды не имеют, но постепенное усиление сих, как видно, им весьма противно...»

С этого периода кумыкские княжества оказались под влиянием Чечни как более сильного соседа. «Ни один из князей кумыкских не смел выезжать, не будучи сопровождаем чеченцем». Попытки феодалов противостоять подобному натиску ни к чему Не привели; разрозненные в политическом плане чеченские общества, не имели единого центра управления, через который могли управлять народными массами. И если в классовом обществе достаточно было подчинить себе правящую верхушку, то в Чечне приходилось иметь дело с каждым общественным подразделением — родом, тейпом, аулом, союзом сельских общин.