Доклад (тезисы к научно-практической конференции "Исторические связи народов Дагестана и Чечни.")
Известно, что, по данным "Перечня доходов шамхалов", датируемого XIV-XV вв. (по другим сведениям, XV-XVI вв.), "Мичихич [Чечня] целиком является владением (мулк)" шамхала Тарковского, образование владения которого относится к 1442 г., точнее, "Мичикичь ... был собственным уделом шамхала", платившим ему "по одному барану с семейства", возможно, тем самым его личным доменом. В дальнейшем, не позднее 1582 г., в ходе начавшегося дробления шамхальства известный родоначальник засулакских кумыкских князей Султан-Мут получил в свой удел "все земли, лежащие между Судаком и Тереком, с нижней частью Мичикича и Салатавского округа до горы Керхи [Кенхи в нынешней Чечне], что на границе Гумбета".
Именно ему, как сообщается в чеченских преданиях, живший в западном нагорном чеченском обществе Нашхой (Нашха) легендарный предок чеченцев Тинавин-Вис, сын Молкха, при котором произошло расселение чеченцев в предгорьях, платил дань. Не случайно начало массового переселения вайнахов - будущих чеченцев и ингушей, окончательное оформление общностей которых относится к середине XVIII в. - на плоскость, прежде всего в предгорную зону, из обществ Нашаха на восток (чеченцы) и Галай на запад (ингуши) относится учеными к XVI-XVII вв. - времени, когда жил Султан-Мут, который известен в Чечне и как шейх Мут.
К более ранней эпохе восходит, надо полагать, использование в чеченском фольклоре, в том числе и более позднего периода, когда во второй половине XVII или начале XVIII вв. возникают героико-эпические песни - илли, например, "Об Умаре, сыне Тахи", в качестве обозначения высшего сословия кумыкских князей термина "салойн эллий", который переводится и комментируются в названном илли как "князья Сала-Тау" (Кумыкское нагорье в Дагестане). Речь в данном случае идет о засулакских кумыкских сала-узденях, которые представляли собой более древнюю ветвь феодальной знати, чем князья (бии) из шамхальского дома, т.е. были в Салатавии, по всей видимости, в качестве князей до ее вхождения в состав государства Султан-Мута, а в дальнейшем "...деревни же Авук и Баян [Беной], где находится нефтяной колодец, и Салатавский магал, состоящий из 12 деревень, имеющих около 2000 семейств (вариант - 10 000 жителей), платили подать и повинности Андреевским эмирам". Тот факт, что первые редкие упоминания, например, ичкерийских селений Зандак и Цонтарой отмечаются в русских источниках, начиная лишь с 50-х годов XVIII в., позволяет предположить, что обозначение салатавских (салойских) князей имело место в период до переселения чеченцев на равнину в пределах нынешней восточной горной области их проживания, примыкающей к соседнему Салатавии Гумбету. В силу вышеизложенного следует считать анахронизмом сведения некоторых чеченских преданий о том, что сын Абдул-Молка Тина со своим сыном Вюсой первоначально поселился в Цонтарое, выше Ножай-Юрта, в местности под названием Кире, Тем более что общество Кири (Кира) было расположено на правом берегу р. Шаро-Аргуна и граничило на юге с упоминавшимся ранее с. Кенхи.
Кроме того, кумыки были известны и в горной Чечне, если иметь в виду предание о кумыкском происхождении части общества Кейн-Мохк, граничащего на юге с обществом МIайста, где жил отец Тинавин-Вису Молкх или Молкху и откуда чеченцы переселились в Нашихэ. То же название повторяется в наименовании хутора Кейлах нынешнего ингушского с. Алхасты, расположенного на левом берегу р. Асса. Их предок Мед считается потомком шамхалов тарковских либо лица, приближенного к ним; он (или его отец) с плоскости пришел в горы, так как не поладил с шамхалами, и брал дань с окрестных родов.
Кумыком, бежавшим от кровной мести, считается и предок жителей с. Бавлой (БIавла "башенные"), считающих себя отдельным родом внутри общества ТIерлой, граничащего на западе с Кейл-Мохк, на юге - с МIайста, на севере - с Нашха, При этом если название последнего общества может быть возведено к пратюрк. *тоьр (почетное место в юрте, доме), известного и кумыкскому языку, то в обществе МIайста, расположенном на крайнем юго-западе Чечни и граничащим с Хевсуретией на юге, "особое место занимали женщины-жрицы". Это позволяет отождествлять его наименование с названием божества Умай у древних тюрков, известного до сих пор у некоторых современных тюркских народов, в том числе у кумыков (в составе топонима Байтерек у с. Нижнее Казанище, где вторая часть - терек "дерево" - указывает на его значение, связанное с вышеназванной богиней, т.е. "дерево *Умай"). Следует отметить и ошибку А.П. Берже, указывавшего на то, что "из Меэсте [МIайста] чеченцы переселились в Нашихэ [Нашхой], где теперь находится Керстен-Акх или Киоло", так как аул Керистие (Христианский), жители которого считают себя потомками грузин, расположен в обществе Хилдехьарой (Заречные), граничившем на западе с МIайста.
В равнинной части Чечни известно и предание о похищении Чайнакхом из с. Гуной дочери шамхала Тарковского по имени Чечу, которая после его смерти переселилась на равнину и заложила между реками Сунжа и Аргун нынешний Чечен-Аул. Последний, считаясь первым поселением чеченцев на плоскости, дал нынешнее русское название этого народа, которое впервые было употреблено в 1719 г. и имеет местное кумыкско-терское происхождение. Показательно, что общество Гуной (Веденский район Чечни) упоминается у Н. Витзена в 1664 г. в списке владений, находившихся в ленной зависимости тарковского шамхала и кумыкского князя из Эндери.
При этом считается, что постоянное чеченское население в районе городища Чечень, использовавшегося, вероятно, и казаками до середины XVII в., появляется лишь в 1665 г. Однако образование владения Турловых по нижнему течению р. Аргун и в пределах селений Атаги, Герменчук, Чечен-Тала относится к первой половине XVII в., а в 1659 г. потомки Турловых - Алихан, Алибек и Хочбар - упоминаются как владетели "земли Чачана".
О том, что послужило непосредственной причиной переселения будущих чеченцев на восток (см. выше), свидетельствуют факты, сообщаемые А.-К. Бакихановым, согласно которым "эмиры Андреевой убили двух родственников Гумбетовского и Аргунайского эмира, считавшего себя отраслью хана Аварского (в другом месте -"которые в Гумбете и Аргуне владели горами и одной деревней чагах (невольники)..."[чагар]). Из этого произошла долговременная вражда, которая кончилась тем, что нижняя часть Мичикич, как-то: Чечен-Тала, Герменчук-Шали, Атака и проч., отошли во владение Терлав, родственника убитых. Терлав населил эти места жителями Нашшага (верхняя часть Чечни)...".
Установлено, что само название фамилии Турловых имеет древнетюркское (булгарское) происхождение, как и некоторые части ее именника, в числе которых известны тюркские (кумыкские) и иные ориентальные элементы. При этом показательным следует считать и то, что вышеупомянутый антропоним Хочбар с позиций тюркских языков может быть интерпретирован как "удалой, смелый (а)бар" (авар), ибо его первая часть хоч-, восходящая к пратюрк. *къоч "баран", имеет в азербайджанском и туркменском языках значение "удалец" и представлена в кумыкском къоч-чакъ (мужественный, героический, смелый). Переход начального *къ->х оказывается характерным для волжско-булгарского языка VIII-XII вв, и булгаризмов венгерского, что позволяет квалифицировать аналогичным образом и данное имя.
Династия Турловых являлась, по всей видимости, тюркской (кумыкской), как о том свидетельствует, в частности, и тюркское имя отца родоначальника чеченской ветви этого рода - КаракишиМухаммад, сын Айдемира, (Магомет Айдемиров) носил прозвище Мамаш, известное кумыкскому языку. (досл, "черный человек"), известного в русских источниках как "черный князь", владевший "Черной землей". С точки зрения тюркской географической терминологии, черный цвет (кара) обозначает север, где по отношению к Аварскому ханству и находился Гумбет. Кроме того, упоминаемый в документах 40-60-х гг. XVIII в.
Показательным в рассматриваемом смысле является то, что имя вышеупомянутого Меда, считавшегося кумыком из общества Кейн-Мохк, встречается в числе фамилий трех бывших ингушских селений, расположенных на пространстве от Терского ущелья выше с. Верхний Ларс до Столовой горы (Северная Осетия), - Медаровых, Медоевых (Медовых) в с. Таргим на р. Ассе, Медаровых и Медовых среди прочих фамилий, считающихся инкорпорированными в ингушскую среду. При этом форма Медар по закономерностям вайнахских языков могла быть усвоена из тюркского источника тув. мадыр (герой, богатырь), восходящего к обще-межтюрк. батыр (герой), а затем из нее образовался вариант Мед. Ср. в последнем отношении название медовеевцев (адыг. - мудвэй, мдажьуи), одного из подразделений южных абазин, живших на южных склонах Кавказского хребта, а Кей предположительно может быть возведено к др.-тюрк. кеIек (1.олень, лань; 2.дикий, мифический (?)) пратюркского характера.
Однако в чеченских илли - героико-эпических песнях, датировку наиболее старых из которых можно отнести, как уже отмечалось, ко второй половине XVII или к началу XVIII века и чье обозначение восходит к араб. иль-Алла в известной исламской формуле единобожия (последняя могла распространиться здесь не ранее принятия ислама, имевшего место на территории Восточной Чечни в предгорных Чечне и Ингушетии в XVI в., горной Чечено-Ингушетии - в XVII-XVIIII вв., когда и началось переселение на плоскость), говорится лишь о владельце Чечена Алхане Турлове.
Последнего представляется возможным отождествить с упоминаемым И.А. Гильденштедтом одним из внуков убитого чеченами (!) князя округа Чечен Хасбулата Турлова - Алхана, который в 1773 г. еще был юношей (ср. в перечне кабардинских и кумыкских (!) феодалов, пожалованных землями в 1863-1864 гг. в Надтеречном наибстве Чечни, Турло Алханова, сына, по всей видимости, вышеупомянутого Алхана Турлова).
Обращает на себя внимание и то, что среди героев чеченских илли - представителей соседних народов - называются не просто кумыки, а "тарковские юные молодцы" (таркхой жима кIант). Это отразилось в их названиях: "илли о тарковском молодце казаке, сыне вдовы, Актоле, сыне Джумы", "илли о тарковском молодце и сыне вдовы" и "илли о кабардинце Солее, вдовьем сыне и тарковском молодце", а также о чеченском названии Каспийского моря - Таркхойн хIорд. Этноним Гумкхи(й) (кумык, кумычка) используется лишь во второй из упомянутых песен в связи с кумыкскими женщинами, которыми сшита одежда героев. Именно к нему - сыну вдовы - в западночеченское с. Гехи, впервые упоминаемое в 1745 году как находящееся под управлением кумыкских аксаевских князей, приезжает "тарковский добрый молодец". Возникновение этих песен действительно могло иметь место не ранее времени, когда в первой половине XVII в. оформляется конфедерация кумыкских княжеств под сюзеренитетом шамхалов Тарковских, подданные которых и именовались, по всей видимости, еще в это время тарковцами в Чечне, если иметь в виду, что, как уже отмечалось, образование этого государства относится к 1442 году.
Учитывая то обстоятельство, что во втором из вышеназванных илли о тарковцах упоминается огнестрельное оружие, появление которого на Северном Кавказе относится к XVII-XVIII вв., а в первом - военно-административная лексика, можно предположить, что действие в них имеет место не ранее XVII-XVIII вв., когда в Чечне стала известна русская военная администрация. При этом представители отождествляемого с ними тайпа Таркхой, а также отчасти Пумкхий оказываются известными практически во всей нынешней равнинной и предгорной Чечне, преимущественно в восточной ее части и являются потомками прежнего тюрко- (кумыкско-) язычного населения указанных областей, именуемого в русских документах XVI-XVIII вв. под названием Мичкиз (Минкиз). В данном этнониме -з является показателем множественного числа в тюркских языках и встречается также в составе таких наименований в Дагестане, как лакз и хунз, что указывает на его распространенность именно в древних тюркских языках Северо-Восточного Кавказа, а корневая часть, представленная в упоминаемом А.-К. Бакихановым этнониме "мичикич", означает "внутренность расселины" и связана, тем самым, с горным рельефом.
Источник: Исторические связи народов Дагестана и Чечни. Научно-практическая конференция. Тезисы докладов. Махачкала, 2006. С. 11-16.
