ЧЕЧНЯ. Военный дневник директора чеченской библиотеки

Вся надежда на турок. Они уже возвели заборы вокруг своих объектов и ждут первого финансирования, чтобы начать работу. Обещают построить новое здание за полтора, самое большее, два года. Попытаюсь удержать максимум людей, выплачивая им зарплату. По возможности работать во временном помещении, открыть хотя бы абонемент.
Сацита Исраилова (директор Централизованной библиотечной системы гор. Грозного) перевела Центральную городскую библиотеку в микрорайон, на базу 29-го филиала. Там хорошее, просторное помещение, подведен газ. Зимой можно отапливаться «буржуйками».
Меньше всего проблем у Марины Сеферовой (директор Республиканской библиотеки для слепых) – у нее здание уцелело (хотя и требует серьезного ремонта), сохранился фонд, правда, порядком устаревший. В последний раз новые книги они получали в году этак 1992-м.

Сентябрь 1995 г. Конференции IFLA (Международная Федерация Библиотечных Ассоциаций) в Стамбуле только укрепила уверенность, что нам никто не поможет. Дали ясно понять, что серьезная помощь пойдет только тогда, когда будут условия для ее принятия в Чечне, а главное – закончится война. А она заканчиваться и не собирается.
В Грозном – полная «безнадега». Турки уехали, контракты с ним расторгнуты, и новое здание никто нам не построит. Выпросил у министра еще две комнаты под западной трибуной, разворачиваю абонемент, читальный зал, национально-краеведческий и обработку. Для себя занял кладовку у самого входа, назвал ее «собачьим ящиком», поскольку это название точнее всего отражает мое настроение и наше положение.
Отдельное спасибо Солсбеку, чья бригада настилала полы – они уже начали гнить, тем более что крыша течет даже после самого легкого дождика. Стеллажи, которые я раздобыл, приходится устанавливать не там, где надо, а там, где это возможно. Решил со своим замом по хозчасти Рамзаном (Рамзан Султанов – зам. директора по АХЧ) поочередно вскрывать в комнатах полы, засыпать гравием и сверху делать цементную стяжку. Но где взять деньги, чтобы купить несколько машин гравия?
У министра удалось выпросить средства на подписку на первое полугодие 1996 г. Книгами запасаемся, собирая понемногу из сельских библиотек. Кое-что договорился привезти из Махачкалы.
Одна радость – в Москве обещали компьютер, кучу книг и другого оборудования. Надо забрать.

20 декабря 1995 г. Вместе с Мариной Сеферовой, Ритой Михайловой и Сашей Перепелицей привезли около 6 тысяч книг из Дагестана: примерно тысячу для себя, немного для библиотеки слепых, остальное – «Гайдаровке». В тот день, когда выехали обратно, начались бои в Гудермесе. На самой границе попали в перестрелку, пришлось уносить ноги. Добирались до Грозного через Кизляр – Шелковскую – Червленную. Крюк километров в 300.
Плохо, что из-за отсутствия отопления невозможно нормально работать, а главное – книги в отдельные дни покрываются ледяной коркой. Это из-за того, что во время оттепелей течет крыша. Влага попадает на книги, а затем мороз – и пиши пропало.
Обслуживаем читателей не больше 4 часов в день – холодно, проблемы с транспортом и нужно, чтобы все добрались домой до наступления сумерек.

25 августа 1996 г. Новая власть появилась в лице Маккхала Сабдулаева – он заместитель (а заодно и зять Ахмеда Закаева, ичкерийского министра культуры). К счастью, на этот раз нас не жгли – ограничились расположенными рядом запасниками музея. Но мародеры постарались изрядно. Сацита Исраилова страшно расстроена – у нее сожгли один из лучших филиалов в Черноречье, пострадали в разной мере все остальные.

27 августа 1996 г. Закаев собирал работников культуры на стадионе ручных игр. Первая фраза, обращенная к присутствующим: «Вы все тут сотрудничали с оккупационным режимом, но мы даем вам возможность упорным трудом искупить вину перед Родиной».
Маккхал долго объяснял мне, какие блестящие перспективы открываются перед нашей культурой, от имени Закаева затребовал предложения по восстановлению и т. д. Я обещал и тут же попросил денег на ремонт, подписку и комплектование. Разумеется, денег нет.

Сентябрь 1996 г. Какие-то боевики привезли несколько десятков книг, которые, по их словам, валялись на мусорной свалке в микрорайоне. Большая часть книг второй половины XIX века, но есть книги и начала того же века. На некоторых сохранился экслибрис «Библиотека гр. Шереметова». Я что-то слышал про личную библиотеку одного из преподавателей нефтяного института, жившего как раз в микрорайоне, но не могу вспомнить его фамилию. Жив ли он сам? Квартира-то явно ему больше уже не принадлежит, иначе книги не оказались бы на «мусорке». И каким безнадежным неучем надо быть, чтобы выбросить на свалку книги, которые стоят дороже старой профессорской мебели?!
Боевиков поблагодарил, сказал, что книги хорошие, хотя и не ценные. Когда они ушли, решили с Томой (Тамара Махмудова – зам. директора по библиотечной работе) спрятать книги в моем «собачьем ящике», заставив их со всех сторон пачками с «малой бибтехникой». По нашему горькому предыдущему опыту – ни один из мародеров не роется в куче каталожных карточек, читательских формуляров и т. д.

Январь 1997 г. Мы по-прежнему не работаем зимой – нет отопления. И нет перспектив. Работаем скорее по привычке или просто потому, что не работать – еще хуже. Развал библиотечной сети идет по прогрессирующей, считаются действующими около 170 библиотек, но что это за работа?! Уровень нашей «Национальной» библиотеки не тянет на хорошую сельскую библиотеку советского времени.

Май 1997 г. Ввели «ночной абонемент» – исключительно вузовские учебники. Плата символическая – 1 рубль за книгу в сутки, в читальном зале пользование бесплатное. Пользуются в основном студенты, которым мы объясняем, что деньги, полученные от них, пойдут на приобретение учебников для них же. Другого финансирования у нас нет.
Как-то в библиотеку зашла женщина среднего возраста в большом «ичкерийском» платке и сразу же потребовала директора. Я подошел. Она показала мне удостоверение участницы «сопротивления» и спросила, какие льготы мы ей можем предоставить. Я поинтересовался, знает ли она, куда пришла? В ответ услышал, что она проливала кровь за независимость и за это ей дадены права. Предложил бесплатно пользоваться в читальном зале любым изданием, имеющимся в библиотеке. Это ее удовлетворило!

Лето 1997 г. Очень много времени и сил уходит на «разработку» законопроектов в сфере культуры. На самом деле, у меня все давно готово – первый проект закона о Национальной библиотеке готовил еще зимой 1991/92 года. Но каждая новая власть начинает с нуля. И если бы они довольствовались уже готовым проектом! Закаев создал целую комиссию во главе с Маккхалом, которая заседает два-три раза в неделю и обсуждает каждый абзац любого документа. Потом документ идет в Парламент, где существует своя комиссия при Комитете по культуре, образованию, спорту и т. д. Там работает Ваха Тухашев, бывший инспектор Веденского отдела культуры. Он бросил пить, демонстративно молится пять раз в день, и, говорят, характер у него сильно испортился. Я этого не чувствую, поскольку со мной он держится, как и прежде – ровно и доброжелательно.

Август 1997 г. На праздник независимости Закаеву выделили деньги – в здании министерства полным ходом идет ремонт, проводят отопление, ставят котлы, заодно красят стадион. Вчера зашел к Маккхалу – он, второй зам. министра и начальник РСУ обсуждали интерьер Закаевского кабинета и его персонального туалета. Начальник РСУ доложил, что установленный унитаз «Ахмеду не подошел» (?!). Он (начальник РСУ) лично купил новый, перламутровый, который сегодня же, до конца рабочего дня, будет установлен.
Действительно – это проблема! Когда Закаев идет в общий для всех мужской туалет во дворе – зрелище, достойное пера Марка Твена. Вначале охрана блокирует объект, затем начальник охраны лично обследует его снаружи и изнутри на предмет обнаружения взрывных устройств. Затем Ахмед, в сопровождении личных телохранителей, посещает заведение. Телохранители замирают у двери, охрана – по периметру. Нуждающиеся дожидаются в сторонке.
Когда вопрос с унитазом был решен, я долго и безуспешно уговаривал Маккхала заодно провести отопление и нам – мы в 10 метрах от здания министерства. Маккхал сказал, что денег на это не хватит, но обещал проследить, чтобы залили бетоном все дыры в западной трибуне, под которой находится наша библиотека. По крайней мере, нас не будут заливать дожди.

Ноябрь 1997 г. Мы с Рамзаном самовольно врезались в газовую трубу министерства и провели газ к себе в библиотеку. Рамзан – бывший буровик и умеет руками почти все – из железных труб сделал газовые горелки. У нас потеплело, и девочки повеселели. Но меня распекали в министерстве «за самоуправство». Боятся, что при слабом давлении в трубе газа может не хватить на их собственное здание – мы-то предусмотрительно врезались на входе.
Вернулся злой, а тут подошли Тома с Тамилой (Тамила Умарова – работница отдела абонемента) – Маккхал поручил заблаговременно развернуть большую книжную выставку к грядущему месяцу поста Рамадан. Просили придумать название для нее. Я придумал в соответствии с собственным настроением... Всем понравилось, хотя и не прошло…

13 января 1998 г. Нам сократили штатное расписание в два раза. Раньше я бы расстроился, а теперь – ничего. Работать все равно уже некому. От старого коллектива осталось чуть больше 10 человек. Ясно, что «Чеховку» уже не восстановить. Если будет финансирование – когда-нибудь в будущем можно будет создать новую крупную библиотеку. Для успокоения своей совести назовем ее «Чеховкой».
Решили с Рамзаном отметить «старый» Новый год. Купили в ближайшем аптечном киоске медицинский спирт. Открыто больше ничего не продают. Остались после работы и не успели нарезать колбасу, как из-под пола вылезла Лариска. Вообще-то крыс у нас много, но Лариска самая большая и, похоже, главная. Хорошо знает наш распорядок. За десять минут до конца рабочего дня начинает демонстративно скрестись под полом и даже выскакивает наружу – требует очистить помещение. Теперь она ходит вокруг стола, недовольно посматривая на нас. На крики Рамзана не обращает внимания, прячется, только если мы встаем. Предложил дать ей колбасы, но Разман отрезал: «Обойдется. Самим жрать нечего».

Январь 1999 г. Подвели итоги за год. У нас больше 1800 читателей. Благодаря ночному абонементу, купили больше двух сотен новых книг – девочки сами определяют наиболее спрашиваемые учебные пособия, а затем приобретают их на рынке. Удается прикупить даже кое-что из необходимых мелочей – замки, лампочки и т. д. Самую дальнюю комнату мы отвели под хранение. Полы мы с Рамзаном там сделали – загляденье. На гравий насыпали подушку из песка и уложили плиты, которые остались после очередного ремонта стадиона к очередному дню независимости. А уже сами плиты стянули цементной стяжкой. Главное – читатели пошли толпами. Тем более что зимой у нас тепло, хотя целый день сидеть в комнатах, отапливаемых открытыми газовыми горелками, тяжело – уже через час-полтора начинает болеть голова и приходится на 15-20 минут выходить на улицу. Конечно, то, что мы делаем, никак не «тянет» на республиканскую библиотеку, но мы живем и даже стали лучше работать. У меня теперь есть надежда удержать хотя бы тех работников, что остались.

Май 1999 г. Приходил закаевский зам. по религии – потребовал выделить молельную комнату для женщин. Я уже был внутренне готов, тем более что мне неоднократно передавали требование надеть платки на своих работниц. Предложил имаму самому выбрать любую комнату, но предупредил, что потребуются деньги на ремонт, ковры на пол, умывальные принадлежности и т. д. Зам. сразу поскучнел и ушел, даже не осмотрев помещение.

3 августа 1999 г. Ходил в Парламент, чтобы пообщаться с Вахой Тухашевым. Он веденский и к тому же ярый поклонник Басаева – значит, хотя бы в общих чертах, должен быть в курсе планов своего кумира. Ваха не скрывает радости, что вторжение в Дагестан началось. По его словам, «все схвачено» и Москва отдает Дагестан. Полное безумие, но, по крайней мере, не осталось сомнений в том, что начинается большая война. 

С Томой и Рамзаном начали отбирать наиболее ценные книги и предметы, которые нужно будет спасать в первую очередь. В отличие от 1994 года, теперь у нас так мало ценностей, что можно думать об их спасении.

15 сентября 1999 г. В Дагестане война закончилась, а у нас только начинается. После взрывов в Москве я не верю, что войска остановятся на границе. Бомбардировки, которые уже начались в приграничной зоне, не сегодня-завтра распространятся и на Грозный. Тем более что постоянно идут демонстративные облеты.
Наиболее ценные книги распределяем между работницами, живущими в пригородах Грозного. Они понемногу относят их к себе домой. Уносим все, что можно унести. Рамзан разбирает отопительную систему, снимает замки с внутренних дверей и т. д. Делать это приходится без лишнего шума – рядом закаевский штаб, «в корне пресекающий пораженческие настроения», к которым относится, в частности, эвакуация материальных ценностей. О библиотечном компьютере я могу окончательно забыть – он, оказывается, совершенно необходим штабу.

6 октября 1999 г. Утром, после моего ночного дежурства в библиотеке, началась бомбардировка училища в Старой Сунже. Выйдя из пике, «грачи» прямо над стадионом разворачивались вправо и вверх, уходя на новый круг. У боевиков в штабе хорошая связь. Бомбардировка еще не кончилась, а мы уже знали, что одна из бомб попала в жилой дом, погибла семья.
Меня предупредили, чтобы сдал ключи от библиотеки и больше не появлялся – возле штаба штатским вертеться не положено. Вдруг наведу российскую авиацию. А то федералы без меня не знают, где у Закаева резиденция.
Уходя, положил в сейф средство от тараканов – мой скромный подарок первому мародеру. Сам сейф уже давно стоит без замка и совершенно пустой. Все нужные документы разобраны по домам.
Сестра и трое детей уже в Знаменке на территории Надтеречного района. Как только определятся остальные родственники – немедленно тронусь из города и я.

Ноябрь 1999 г. С женой, младшим сыном и нашим котом (куда же мы без Вискаса?) вышли из Грозного 17 октября и в тот же день добрались до Правобережного. Потом 10 дней не могли доехать до Знаменки – федералы стояли под Кень-Юртом и никого не пропускали через свои позиции. 25-го они двинулись вперед и прошли Правобережное.
В вечерних сумерках «град» работал по Терскому хребту – по темному склону бегали неоновые вспышки. Вспомнилась почему-то городская иллюминация под Новый год. Только совсем невесело.
26-го Правобережное «зачистили», а 27-го мы доехали до Знаменки. Здесь узнал, что меня уже разыскивает Илес Сигаури.
28-го октября он снова приехал за мной, и в тот же день я был в Моздоке. Здесь располагается Представительство Правительства РФ в Чеченской Республике во главе с Н. Кошманом, началось формирование временной республиканской администрации. В общем, в очередной раз нужно начинать на пустом месте. Что делать, хорошо знаю по опыту первой войны – вначале создаем аппарат управления, потом везем его в Грозный и пытаемся работать. Только теперь все намного хуже. Тогда сравнительно быстро можно было собрать квалифицированных специалистов на каждый участок работы. Теперь их просто нет во всей республике. Те, кто устроился в Москве и других российских городах, обратно уже не вернутся. Заранее знаю также, что вновь столкнемся с отсутствием средств на серьезные восстановительные программы.
Я проработаю до весны, когда, по моим расчетам, республиканская администрация сможет перебраться в Грозный, и уйду к себе, в библиотеку.

Эдильбек Хасмагомадов

checheninfo.ru

Добавить комментарий

Спутник Земли

Отправить комментарий