Духовная и художественная культура чеченцев, так же как и других народов мира, первоначально основывала сь на устных традициях. Практически все ее жанры и виды зарождаются в различных фольклорных формах. Это относится и к мифологии, и к искусству слова, и к театру, и к музыкальной и танцевальной культуре. Формирование чеченского фольклора происходит в специфическом этнокультурном окружении.
В III тысячелетии до нашей эры Кавказ стал местом пересечения культурных влияний различных цивилизаций благодаря тому, что здесь проходили кратчайшие пути сообщения между земледельческими цивилизациями древности и кочевым миром Восточной Европы. В материальной культуре, мифологии, языческих культах, устном народном творчестве чеченцев сохранились черты, указывающие на их связи с древнейшими цивилизациями Европы, Передней Азии и Средиземноморья.
Еще более четко эти связи прослеживаются при углубленном исследовании
средневековых чеченских языческих культов и мифологии, где постоянно обнаруживаются параллели с языческими богами и мифологическими героями великих цивилизаций древности.
Исследование и запись произведений устного народного творчества чеченцев были начаты довольно поздно даже по сравнению с фольклором других народов Северного Кавказа, что было связано с перманентными военными действиями на территории Чечни вплоть до конца 80-х годов XX столетия. Вследствие этого целые пласты народного творчества в самых разных жанрах оказались безвозвратно утраченными.
Прежде всего это касается языческой мифологии, нартского эпоса, древней космогонии.
Свою роль в этом сыграла и внутренняя политика имама Шамиля, который
видел в демократической традиционной культуре чеченцев главную опасность для авторитарного режима наследственной теократической монархии, которую он собирался создать на основе имамата.
В период правления Шамиля в течение четверти века на территории Чечни преследовалось все, что связано с музыкальной и танцевальной культурой, мифологией, обрядами и традициями чеченцев, изобразительным искусством. Разрешалось только исполнять религиозные песни. Все это не могло не иметь негативных последствий для устного народного творчества и в целом для чеченской культуры. Но, несмотря на это, чеченский народ сохранил свою этническую и культурную самобытность.
Чеченский фольклор содержит жанры, свойственные устному народному творчеству большинства европейских народов:
1. Мифология
2. Героический эпос
3. Сказки: волшебные сказки, сказки о животных, бытовые сказки
7. Детский фольклор (песенки, считалки, скороговорки, загадки)
8. Религиозный фольклор (хадисы, сказания, песни, назмы)
9. Творчество жухургов и тюлликов (пьесы, стихи, песни).
Чеченская мифология сохранилась очень фрагментарно.
До нашего времени в народном календаре дошли отзвуки тотемических верований, реликты земледельческих и скотоводческих культов чеченцев, космогонические сюжеты (Мадаева З.А. Вайнахская мифология // Этнографическое обозрение. 1992. № 3. С. 109.).
Имена божеств, олицетворявших различные стихии природы, свидетельствуют об анимистских представлениях чеченцев: Латта-нана — Мать земли, Хи-нана — Мать воды, Меха-нана — мать ветров, Ун-нана — Мать болезней.
Чеченская космогония сохранилась в различных мифах о происхождении земли, солнца, луны, звезд. В чеченском мифе «О том, как произошло солнце, луна и звезды» солнце и луна представлены как юноша и девушка, которые гоняются друг за другом по кругу, но которым не суждено встретиться никогда.
Названия созвездий, отдельных звезд, Млечного пути также связаны с космогоническими мифами: Млечный путь — «Ча такхина тача — тропа рассыпанной соломы», Большая медведица — «Ворх вешин ворх седа — семь звезд семерых братьев».
У чеченцев также сохранился миф о Пхармате, нарте-кузнеце, который добыл людям огонь с неба, за что был обречен на вечные муки. Он перекликается с древнегреческим мифом о Прометее и грузинским сказанием об Амирани.
Древнегреческий миф о золотом руне является отголоском древнего кавказского (прежде всего нахского) культового праздника, который, вероятно, был связан с какими-то календарными циклами, а не только с распространенным на Кавказе способом добычи золота, как считали до сих пор многие исследователи.
По информации С.-М. Хасиева, еще в средние века в Чечне отмечали праздник, связанный с 11-летним календарным циклом.
Во время празднества шкуру барана, обязательно белого и обладающего девятью необходимыми признаками, после специальной обработки растягивали на дубовой раме — «джаар» (крест). Это культовое сооружение, называвшееся «дашо эртал» — золотое руно, сохраняло магическую силу, по поверьям чеченцев, в течение одиннадцати лет и тщательно охранялось (Хасиев С.-М. О традиционном отсчете времени у чеченцев // Рукопись).
Героический эпос чеченцев и сюжетно, и типологически вписывается в общекавказскую эпическую систему, хотя и имеет специфические особенности.
Известный исследователь фольклора народов Северного Кавказа У.Б.Далгат на основе содержания и этимологии предложила следующую его систематизацию (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. М., 1972. С. 26.):
1. Первая группа (сказания о великанах, исполинах, богатырях-родоначальниках), к которой относятся эпические рассказы:
а) о великанах циклопического типа;
б) об исполинах, не относящихся
к типу циклопов (включая представление о будто бы реально существовавшем исполинском племени людей прошлого);
в) о могучих богатырях-родоначальниках (полумифических-полуисторических).
2. Вторая эпическая группа — сказания о трех типах героев:
а) нарт-орстхойцах, которые представляют собой местный вариант общекавказского нартского эпоса;
б) о местных героях;
в) о безымянных нартах.
3. Третья эпическая группа — сказания, предания, легенды, не связанные с нартским эпосом, но имеющие героико-эпическую типологию.
В чеченском эпосе, с одной стороны, собственно нартские сказания сохранились довольно фрагментарно, очень часто в позднейших версиях, но, с другой стороны, разновидности циклопических и нециклопических великанов представлены довольно ярко, что свидетельствует об исконной древности чеченского эпоса вообще (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. С. 29.).
Архаические мотивы, сохранившиеся в чеченских сказаниях о нартах, также являются подтверждением местного происхождения нартского эпоса. К ним относятся древнейшие пласты, зафиксированные в нартских сказаниях чеченцев, имеющие близкие параллели в древнегреческих мифах, существовавших, по крайней мере, в начале I тысячелетия до нашей эры. В начале третьей песни «Илиады» Гомер сравнивает сражение греков и троянцев с битвой журавлей и карликов (Гомер. Илиада. М., 1980. С. 125.):
Так лишь на битву построились оба народа с вождями, Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы: Крик таков журавлей раздается под небом высоким, Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных, С криком стадами летят через быстрый поток Океана, Бранью грозя и убийством мужам малорослым пигмеям, С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.
В основе этого сравнения лежит античный сюжет о карликах, живущих на самом юге Океана, которые ведут войну с журавлями, ежегодно перелетающими в теплые края. В чеченской версии мифа, записанной С.-М.Хасиевым, объясняется причина этой вражды: «Своими неблаговидными делами и гордыней нарты прогневили Бога. Чтобы наказать их и унизить, Бог решил создать карликов — «пхагалбери» (в переводе с чеченского — заячьих всадников. — Л.Ильясов), которые превосходили всех на свете физической силой, были неуязвимы для любого вида оружия и могли жить в разных измерениях. Карлики побеждали нартов, но оказались настолько коварными и жестокими существами, что со временем не только нарты, но и все живое на Земле обратилось к Богу с просьбой об избавлении от них. Вначале нарты решили, что карлики неуязвимы лишь для мужчин, и в бой с ними вступили амазонки, но и они не смогли одержать победы. Вот тогда Создатель вспомнил о данном Им слове и решил вызволить из-под корней самых высоких гор души проклятых воинов, проявивших жестокость по отношению к врагу. Бог превратил их в журавлей, чтобы они низвергли карликов. С тех пор и существует вражда журавлей и пигмеев» (Хасиев С.-М. Мифы о «заячьих всадниках» // Рукопись.).
На глубокую архаичность нартского эпоса чеченцев указывает чеченская версия собственных имен эпических героев, показывающих на связи с древнейшими земледельческими культами.
Один из вариантов названия нартов в чеченском варианте общекавказского героического эпоса — «нарт-орстхойцы» указывает лишь на географию их расселения — «нарты, живущие в предгорьях или в Черных горах». Орстхойцами (орстхой) первоначально чеченцы называли жителей предгорий, независимо от их племенного и этнического происхождения, от чеченского «арц/арс — предгорья, невысокие, лесистые горы».
В вайнахском нартском эпосе, несмотря на его фрагментарность, представлены почти все общекавказские эпические герои: Соска Солса, Боткий Ширтка, Хамчи Патараз, Села Сата.
В чеченской версии общекавказского эпоса позднее были смещены оценочные акценты действий и поступков эпических героев, по всей видимости, в связи с радикальной сменой системы общественных отношений и ценностной шкалы у чеченцев в период антифеодальной войны тейповых общин, результатом которой стало установление тейповой демократии (Возможно, это связано также с влиянием монотеистической религии, осуждавшей насилие и несправедливость.).
Об этом пишет в своей монографии и У.Б.Далгат: «Образы нарт-орстхойцев лишены той яркости эпических красок, которая наблюдается в нартском эпосе. Вместе с тем имеются все основания говорить о героической интерпретации этих образов; хотя сам героизм носит отрицательную направленность, это не положительный, а, условно говоря, отрицательный героизм. Другое дело «местные герои» , им уделено в сказаниях особое внимание, так как именно они составляют предмет народной идеализации. В ее основе лежат иные общественно-экономические и эстетические критерии. Несколько углубляются и расширяются понятия об идеальном герое. Помимо непременных для него качеств — мужества, силы, могущества, воинской доблести, — предметом восхваления становятся чувство долга и ответственности перед своими родичами, перед своими соплеменниками, а также способность самопожертвования личности ради общего блага» (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. С. 199—200.).
Нартский эпос чеченцев нуждается в переосмыслении и новых исследованиях, учитывающих, в том числе, и архаичные фрагменты, записанные в последние десятилетия XX века чеченскими фольклористами. Необходимо также его более системное сопоставление с эпосом других северокавказских народов. Только в этом случае можно объективно рассуждать о характере возникновения нартских сказаний у чеченцев.
Сказки чеченцев (волшебные, сказки о животных, бытовые) ничем не отличаются от произведений подобного жанра у других народов Северного Кавказа и Европы.
В волшебных сказках присутствуют и магические предметы, и люди, обладающие сверхъестественными способностями, и сказочные животные (драконы, крылатые кони), и герои, совершающие путешествия в разные миры. В роли главного героя часто выступает младший брат, который оказывается умнее, благороднее, мужественнее своих старших братьев.
В сказках о животных в роли главных действующих лиц часто выступают хитрая лиса, алчный волк, глупый медведь, так же как, например, в русских народных сказках.
В бытовых сказках преобладают антиклерикальные, антифеодальные мотивы. В них мы встречаем лицемерного муллу, злую мачеху, коварного князя. Представлен в чеченском фольклоре и сюжет о мулле Насреддине, характерный для устного народного творчества исламских народов.
И в волшебных, и в бытовых сказках добро всегда побеждает зло, главный герой из любых сложных ситуаций выходит победителем. Это связано с тем, что дидактическая, воспитательная функция произведений устного народного творчества была основной наряду с художественной, эстетической.
Богатым и разнообразным является песенный фольклор чеченцев.
Обрядовые песни включают в себя магические песни вызывания дождя, песни-заговоры; ритуальные: свадебные, песни-плачи). В Чечне, как и в соседних регионах, вплоть до середины XIX века на похороны приглашали профессиональных плакальщиц, исполнявших специальные песни (белхам), в которых описывались все достоинства умершего, его богатство, многочисленность и могущество его родни, пелось о том, насколько опустел мир с его уходом. Близкие родственницы (мать, сестра, жена, дочь) также могли исполнять песни-плачи, которые назывались тийжар.
Трудовые песни в фольклоре чеченцев представлены довольно разнообразно: песни ткачей, плотников, косарей, пахарей, маляров, лесорубов.
Лирические песни представляют собой в основном девичьи песни о любви, счастливой или неразделенной, они могут быть обращены к возлюбленному, близкой подруге, это может быть исповедь матери.
Мужские песни (узамы) — это философские размышления о жизни и смерти, о горькой доле абреков, арестантов, посвящения матери, другу, родине.
Вершиной устного народного творчества чеченцев являются героико-эпические песни — илли. Возникновение илли относится к XVI—XVIII векам и по времени совпадает с периодом борьбы чеченских вольных общин с местными и чужеземными феодалами. По тематике илли можно разделить на следующие циклы:
1. патриотические песни (конфликт эпического героя с чужеземными феодалами или захватчиками);
2. песни социальной направленности (конфликт героя с представителями местной социальной верхушки);
Главным героем илли является к1а нт — молодец, который обладает всеми качествами положительного эпического героя. Он умен, находчив, смел, готов всегда прийти на помощь беззащитным и обездоленным, готов отдать свою жизнь за родину, при этом скромен и совершает подвиги не ради публичного одобрения.
Но при этом понятия «къонах» и «к1а нт» разновременные по происхождению и разноуровневые в системе нравственных ценностей.
Во многих илли проявляются особенности демократической культуры чеченцев: уважение к представителям других народов, открытость и толерантность, отношение к человеку в зависимости от его личных качеств, а не этнической и конфессиональной принадлежности, предпочтение личной свободы и достоинства любым материальным ценностям.
После революции 1917 года устное народное творчество чеченцев, впрочем, как и других народов России, обрело новые жанры и тематику. Появились песни, посвященные революции, ее вождям, прежде всего В.И.Ленину, И.В.Сталину, Серго Орджоникидзе, Асланбеку Шерипову, песни о новой жизни: о колхозах, комсомольцах, об армии. При этом широкое распространение грамотности, расцвет письменной литературы, появление национального театра привели к угасанию многих жанров фольклора.
В наше время фольклор представлен в основном лирическими девичьими песнями о любви, религиозными песнопениями-медитациями, назмами — религиозными песнями-медитациями, а также религиозными преданиями.
Архаические мотивы, сохранившиеся в чеченских сказаниях о нартах, также являются подтверждением местного происхождения нартского эпоса. К ним относятся древнейшие пласты, зафиксированные в нартских сказаниях чеченцев, имеющие близкие параллели в древнегреческих мифах, существовавших, по крайней мере, в начале I тысячелетия до нашей эры. В начале третьей песни «Илиады» Гомер сравнивает сражение греков и троянцев с битвой журавлей и карликов (Гомер. Илиада. М., 1980. С. 125.):
