В 1964 году в Тбилиси вышла монография крупного абхазского учёного, доктора филологических наук Х.С. Бгажба «Бзыбский диалект абхазского языка», относящаяся к наиболее значительным работам по абхазскому языкознанию. Данное исследование содержит ценнейший материал по абхазской антропонимике и, в частности, по патронимическим именам бзыбских абхазов. Вместе с тем, работа Х.С. Бгажба, как мы считаем, содержит ряд ошибочных утверждений. В частности, по мнению автора, фамилия Агрба переводится с абхазского языка как «сын мегрела» («Мегрелов»): «агр» от «агыруа» (мегрел) + «ба» (от «апа» – сын). На самом же деле, способ образования фамилии Агрба имеет несколько более усложнённую форму: «Аг» (от «ага» – прибрежье) + «р» (местоименно-притяжательный аффикс 3-го лица множественного числа) + «ба» (абхазский фамильный формант в значении «сын»).
В числе заимствованных фамильных имён автор указывает фамилии Еник, Мархолиа, Махариа, Накопиа, Саманджиа и другие, которых Х.С. Бгажба ошибочно связывает с лексемами турецкого и грузино-мегрельского происхождения (Бгажба, 1964, с. 244-246). С точки зрения установления генетических связей между абхазским и карачаево-балкарским народами несомненный интерес представляет монография известного балкарского учёного, профессора А.И. Мусукаева «Балкарский “тукъум” (Патронимическая организация и “фамилия” в системе сельской общины)», изданная в Нальчике в 1978 году. Несмотря на то, что данная работа, в целом, посвящена истории возникновения и развития карачаевских и балкарских патронимий и фамилий, в ней получили отражение и интересные сведения по северокавказским фамилиям и именам абхазского происхождения. В частности, А.И. Мусукаев отмечает, что среди балкарцев существуют фамилии, происходящие из Абхазии (Мусукаев, 1978, с. 23).
Подтверждая данный факт, мы, тем не менее, хотели бы заметить, что называемые автором Кучуковы и родственные им Балкаруковы и Барасбиевы, судя по преданию, происходят не от абхазской, а от адыгской фамилии Балатуко. Причём Балатуковы происходили вовсе не из Абхазии, а, скорее всего, из районов адыгского Причерноморья. Данная территория, на наш взгляд, располагалась в непосредственной близости к Абхазии и районам компактного проживания абхазо-абазинского народа, на что, как мы считаем, указывает имя представителя фамилии Балатуко – Анфако. Указанное имя по своему составу относится к гибридным (абхазо-адыгским) антропонимам. Оно, по всей видимости, состоит из слова «Анфа» (от абхазского «Анцва», «Анчва» – «Бог») и адыгского патронимического форманта «ко» («къуэ» – «сын»). Согласный звук «цв» (чв) абхазского языка, присутствуя в адыгейском языке, отсутствует в кабардино-черкесском, где его заменяет звук «ф». Приведём несколько примеров, подтверждающих сказанное нами: ацва («кожа» в абхазском языке) – фэ («кожа» в кабардино-черкесском языке), абазинское слово «чвзаба» (вдова) в языке кабардинцев и черкесов звучит как «фызабэ», абхазское слово «ацвыш» (бледный) звучит в языке восточных адыгов как «фагъуэ» и т.д. Учитывая, что имя Анфако возникло в ходе взаимодействия двух генетически близких антропонимических систем, мы имеем все основания предположить, что в адыгской среде когда-то было распространено немало имён абхазского происхождения, а также и имён гибридного характера, возникших в результате двуязычного словосложения.
Работа А.И. Мусукаева содержит также некоторые данные по антропонимии абхазского происхождения, получивших распространение среди карачаевцев и балкарцев. Это такие имена, как Апсуа, Шханука, Мза и некоторые другие (Мусукаев, 1978, с. 16-17, 19, 24, 36, 45). С середины 80-х годов XX века вопросами изучения фамильно-патронимической структуры абхазов более активно начинают интересоваться грузинские учёные. В частности, в 1986 году в Тбилиси вышла монография С.И. Бахиа «Абхазская «абипара» – патронимия (грузино-абхазские этнографические параллели)». Ценная по своей значимости работа С.И. Бахиа, вместе с тем, содержит ряд грубых ошибок. В частности, автор неточно передаёт абхазские фамильные имена: использует их без окончаний («Джопу» вместо Джопуа), фиксирует фамилии, которых не было в Абхазии (Першба, Кахаара), упоминает фамильные имена с ошибками, в частности, пишет «Габучиа» вместо Гобечиа, «Лакола» вместо Лакоба, «Дабр» вместо Дбар, «Гварцкиа» вместо «Хварцкиа, «Эмухба» вместо Эмурхба. Стараясь ввести в терминологический оборот абхазского языка новые словосочетания, С.И. Бахиа ошибочно воспользовалась неестественной для абхазского языка фамильно-патронимической терминологией (например, «ду бипара» и «хбипара») (Бахиа, 1986, с. 8, 25).
История кабардинских фамилий абхазского и абхазо-абазинского происхождения получила отражение в книге известного кабардинского историка, члена Союза журналистов СССР С.Н. Бейтуганова «Кабардинские фамилии: истоки и судьбы» (Нальчик, 1989). В книге, в основном, опубликованы данные по тем кабардинским фамилиям, которые проживают в селении Каменномостское Кабардино-Балкарской АССР. По замечанию автора, среди кабардинского населения этого населённого пункта распространено немало фамилий абхазского и абхазо-абазинского происхождения. Это, например, Абуковы (Абухба), Алмовы, Баговы (Багба), Думаевы (Думаа), Калажоковы, Кештовы, Коковы (Куакуаба), Куартовы (возможно, Куартаа), Куашевы, Мирзакановы, Ногмовы (автор предполагает, что это фамильное имя произошло от абхазского термина «ашнакума»), Паштовы (Маршан), Уначевы (однофамильцы абхазов из абхазского племени ахчипсху с адыгоязычной фамилией Ванача), Урчуковы (Орчукба), Хагундоковы, Хамуковы, Шереметовы (Шармат), Шокаровы (Маршан) и другие (Бейтуганов, 1989, с. 12-13, 15, 30, 40, 47-48, 52-53, 55, 71, 76-78, 93-94, 106-108, 119, 121, 125-126). Материал о происхождении абазин Туковых от абхазов из рода Мацба публикует на страницах сборника «Бибаркт», посвящённого празднованию 330-летия крупного абазинского аула, студент Карачаево-Черкесского государственного педагогического университета (ныне КЧГУ) Б.Ю. Камов (Камов, 1996, с. 50-57).
В 2000 году в Черкесске известным карачаевским учёным К.Т. Лайпановым была издана небольшая по объёму книга «Этногенетические взаимосвязи карачаево-балкарцев с другими народами», в которой автор затрагивает вопросы, связанные с этногенезом абхазов и генеалогией владетельных фамилий Абхазии. Согласно К.Т. Лайпанову, родоначальник трёх влиятельных карачаевских фамилий (Кубановых, Богатырёвых и Джатдоевых) – абхазский князь Лепсука (правильнее – Тлапсыкуа – Д.Д.), спасаясь от кровной мести, в XVI веке переселился в Хурзук. А Кубановы, Богатырёвы и Джатдоевы происходят от абхазо-абазинской фамилии Лейба (Лиевых). Тот же автор отмечает, что из Абхазии в Карачай переселились и основатели Козбаевых (Коцба), князья Геляш Яш (правильнее – Эшба – Д.Д.), Кобан Ясхоца (Ашхацаа – Д.Д.) и другие, а также из Абхазии от князей Маршаниа происходят роды Маршанкуловых и Маршановых (Лайпанов, 2000, с. 38-39). Вместе с тем, работа К.Т. Лайпанова содержит ряд ошибочных суждений. Например, автору представляется, что и носители майкопской культуры, и древние шумеры, и большинство автохтонных народов Кавказа принадлежали к тюркскому этническому миру. Он считает, что «древние шумеры, предки которых жили в Восточной Европе, участвовали сначала в формировании тюркоязычного пласта на Северном Кавказе в лице носителей майкопской культуры ранней бронзы» (Лайпанов 2000, с. 8).
Отрицая участие индоевропейцев (прежде всего индоиранцев) в процессе формирования народов Северного Кавказа и проявляя противоречивость в собственных суждениях, К.Т. Лайпанов считает, что «все народы, ныне проживающие на Северном Кавказе (в том числе абазины и адыги, которых автор почему-то объединяет в т.н. абазино-адыгскую группу – Д.Д.), сформировались из местных автохтонных кавказских племён и пришлых тюркоязычных кочевников в результате их смешения» (Лайпанов, 2000, с. 9). Далее автор пишет о хеттском происхождении абхазов, когда можно говорить и писать лишь о генетической идентичности протоабхазов и хаттов (Лайпанов, 2000, с. 43). Упоминая об абхазо-карачаево-балкарских контактах в военной сфере, К.Т. Лайпанов вместе с тем бездоказательно утверждает, что тюрки-савиры, переселившиеся «в Абхазию по приглашению абхазов для их поддержки в борьбе с иноземными захватчиками», постепенно были ассимилированы в абхазской среде, после чего «тюркский элемент стал значительным в этногенезе абхазов» (Лайпанов, 2000, с. 53).
К.Т. Лайпанов пишет, что абхазские фамилии Ачба и Чачба означают: Ачба – обозначение пищи, Чачба – обозначение волос. Как мы уже отмечали, фамилия Чачба появилась в письменных источниках в XI веке, хотя уже существовала задолго до этой даты. Фамилия Ачба появилась за несколько столетий до фамилии Чачба. И, естественно, за это время данная фамилия (Ачба) могла исказиться до неузнаваемости. На факт искажения фамильного имени Ачба указывают грузино-мегрельские формы его написания – Анчабадзе и Анчбая. Фамильное имя Чачба произошла от Ачба уже после искажения этого фамильного имени. Исключив из грузино-мегрельских форм написания фамилии Ачба неабхазские форманты, мы получаем первоначальную форму фамилии Ачба – это Анчаба – Анчба, что означает по-абхазски «сын Бога», «сын Анцва (Анча)». Поэтому становится понятным, почему Ачбовых считают в народе древнейшими жрецами наиболее могущественных абхазских святынь. Традиции обожествления царской власти, генеалогически происходившей от сословия жречества, связанного с почитаемыми в народе святилищами (Аныха), и предопределили возникновение фамилии Анчаба – Анчба. Если бы первоначальная форма фамилии Ачба не звучала как «Анцваба – Анчаба» и не означала «сын Бога», то средневековые грузинские авторы, прекрасно знавшие абхазскую религиозную терминологию, вряд ли зафиксировали бы её в форме «Анчабадзе».
Таким образом, видно и понятно, что этимологическое значение правильно зафиксированных абхазских фамильных имён устанавливается довольно просто. В 2006 году в городе Черкесске была издана книга замечательной учёной С.Х. Ионовой «Абазинские фамилии и имена» – результат кропотливой работы автора по исследованию антропонимии абазин и абхазов, проводившейся в течение нескольких десятилетий. В книге отражены важные сведения по традиционной и официальной антропонимической системе абазинского народа, опубликованы материалы, свидетельствующие о влиянии старейшин родов на формирование абазинской антропонимии, о причинах появления, а также об этимологии фамильных и личных имен абазин и абхазов (Ионова, 2006, с. 17-18, 20, 254-258, 260-261, 263-266, 268-269, 271-274, 276-277, 280-285, 288-291, 297, 302, 304-311, 316-317, 323-331, 335-341, 350, 352, 354-356, 358, 362-365, 369, 373-374, 377-379, 388-389, 391-392, 396-397, 400-401, 404- 406, 409).
Но, несмотря на обилие в работе ценных сведений и материалов, она все же не лишена некоторых недостатков. Ошибочным является утверждение С.Х. Ионовой о том, что предками абазин являются абазги, а предками абхазов – апсилы (с. 4-5). Ошибочны предположения и утверждения автора о восхождении фамильного имени Агрба к абхазо-абазинскому наименованию мегрелов, о рассмотрении Аграа и Агирбовых отдельно друг от друга (с. 257-258), об определении этимологического значения фамильного имени Авидзба как «сырое (свежее) вино» (с. 258). Элемент «пщ» в фамильном имени «Адзапщ», по мнению автора, в абхазском языке означает «потомка», что, конечно же, не соответствует действительности (с. 260). Фамилии Апса и Апшилаа С.Х. Ионова считает идентичными (с. 264-265), в то время, как они являются двумя различными по происхождению фамильными группами: абазинской фамилии Апса, по нашему убеждению, соответствует фамилия Апсава, встречающаяся в Самурзаканской Абхазии, и Абсава, встречающаяся в Западной Грузии. Для определения значения фамилии Дармыва (Дармаа) автор почему-то изменяет имя в «Дырымба», которое в дальнейшем ошибочно этимологизирует как «не видящий» (с. 291, 296). Неправильна трактовка фамильного имени Мичба (Амичба) как «сын Мича». «Возможно, – пишет С.Х. Ионова, – в Мич имеем название какого-то дерева» (с. 352). И, действительно, в фамильном имени Амичба (АмчIба) мы имеем основу «амчIа», что по-абхазски означает «клён», и формант «ба» в значении «сын».
В 2006 году вышла в свет и другая книга, в которой отражено немало и ценных материалов по истории и генеалогии ряда абазинских и абхазских фамилий. Мы имеем в виду монографию М.С. Тхайцухова «Абазины». Автор книги указывает в работе общие абазино-абхазские фамилии, приводит этногенетические и генеалогические предания абазин, отмечает абхазо-абазинские антропонимы в топонимике Абхазии. Немало ценных сведений содержат главы книги, в которых описываются миграционные процессы абазин, особенностях их расселения, межэтнические связи абазин с адыгами, этнодемографические изменения в абазинской этнической среде после окончания Кавказской войны. Но, несмотря на эти заслуги, монография М.С. Тхайцухова содержит и явные недостатки. Во-первых, современная историческая наука установила факт близкого генетического родства абхазо-адыгских народов с древнейшим народом хаттов или протохеттов, обитавших в Малой Азии в III – начале II тысячелетия до н.э., но не хеттов, как об этом пишет М.С. Тхайцухов (Тхайцухов, 2006, с. 11). Во-вторых, никоим образом не упоминая абхазов, автор тенденциозно утверждает, что русские летописи конца I – начала II тысячелетия н.э. под «обезами» упоминают абазин, которые «выдавали своих дочерей замуж за киевских и русских князей» (с. 16-17). В-третьих, по убеждению М.С. Тхайцухова, кавказоведу Л.И. Лаврову, который, полемизируя с ведущими абхазскими учёными, отрывает абазин от абхазов и сближает их с кабардинцами, близость абазинского языка к абхазскому объясняет процессом его абхазизации, а абазин считает всего лишь потомками разноязычного населения Северо-Западного Кавказа, «нужно дать должное за весомый научный вклад в абазиноведение» (с. 35). Не совсем точны, тенденциозны или вовсе провокационны следующие утверждения М.С. Тхайцухова:
1. «В абхазской историографии в одностороннем порядке преподносится, что царь Леон – это царь абхазов, в данном случае, не придавая значения тому, кто он был по своему этническому происхождению» (с. 90).
2. «Апсилы, находившиеся в постоянных сношениях с Грузией и Византией, имели более развитую культуру, чем их соседи абазги, поэтому образование в Апсилии Абхазского царства должно было сопровождаться ростом апсильского влияния на горцев-абазгов» (с. 93).
3. «Переселялись на Северный Кавказ абазины, уже будучи “абаза”, а не “апсуа”» (с. 96).
4. К горным и причерноморским абазинским обществам относятся: Мдавей, Псху, Ахчипсы, Аибга, Садзы, Цандрыпш, Кечь, Аредба (с. 242). Анализ работы по выявлению генеалогических связей между абхазами и северокавказскими народами, изучению истоков происхождения абхазских и северокавказских фамилий приводит к бесспорному выводу о наличии родства между некоторыми фамильными группами абхазов, адыгов, карачаевцев, балкарцев и осетин.
Этногенетические и генеалогические взаимосвязи обусловлены схожим развитием исторических судеб, территориальной близостью, миграционной активностью населения в дореволюционные годы и интенсивностью культурного и экономического общения. Среди абхазских и северокавказских фамилий немало сходных, созвучных фамильных имён, совпадающих как по своим корням, так и по фамильно-патронимическим формантам. Часть из них, безусловно, имеет абхазское или абхазо-абазинское происхождение, другая часть – северокавказские (адыгские, карачаевские, балкарские и осетинские) истоки в генеалогии, третью же часть мы относим к группе созвучных фамилий без намёка на их кровное родство между собой. ЛИТЕРАТУРАБахиа, 1986. – Бахиа С.И. Абхазская «абипара». Тбилиси, 1986. Бейтуганов, 1989. – Бейтуганов С.Н. Кабардинские фамилии: истоки и судьбы. Нальчик, 1989. Бгажба, 1964. – Бгажба Х.С. Бзыбский диалект абхазского языка. Тбилиси, 1964. Вахушти, 1904. – Царевич Вахушти. География Грузии. - Тифлис, 1904. Гвритишвили, 1961. – Гвритишвили Д.В. Из истории социальных отношений в позднефеодальной Грузии. – Тбилиси, 1961. Зухба, 1995. – Зухба С.Л. Типология абхазской несказочной прозы. – Майкоп, 1995. Инал-ипа, 1965. – Инал-ипа Ш.Д. Абхазы. – Сухуми, 1965. Инал-ипа, 1976. – Инал-ипа Ш.Д. Вопросы этнокультурной истории абхазов. - Сухуми, 1976. Инал-ипа, 1992. – Инал-ипа Ш.Д. Ступени к исторической действительности. – Сухум, 1992. Ионова, 2006. – Ионова С.Х. Абазинские фамилии и имена. Черкесск, 2006. Камов, 1996. – Камов Б.Ю. Черные страницы в истории Эльбургана // Бибаркт – АлбыргIан (Материалы, посвященные празднованию 330-летия аула Бибаркт – Эльбурган). Черкесск, 1996. Лавров, 1955. – Лавров Л.И. Абазины // Кавказский этнографический сборник. Том I. Москва, 1955. Лавров, 1975. – Лавров Л.И. Историко-этнографические мелочи // Сборник статей по этнографии. Майкоп, 1975. Лайпанов, 2000. – Лайпанов К.Т. Этногенетические взаимосвязи карачаево-балкарцев с другими народами. - Черкесск, 2000. Люлье, 1990. – Люлье. Черкесия. Историко-этнографические статьи. // Материалы по истории черкесского народа. – М.Ц.Т.К. 1990. Мачавариани, 1909. – Мачавариани К.Д. Очерки и рассказы. Батум, 1909. Мусукаев, 1978. – Мусукаев А.И. Балкарский «тукъум». Патронимическая организация и «фамилия» в системе сельской общины. Нальчик, 1978. Тхайцухов, 2006. – Тхайцухов М.С. Абазины. Страницы древней и средневековой истории. Черкесск – Карачаевск, 2006. Хан-Гирей, 1992. – Хан-Гирей. Записки о Черкесии. – Нальчик, 1992.
