Четвертое пленение Шамиля или сказ о трагической судьбе одной картины

С 20-х до 90-х годов XX века в Чечено-Ингуш­ском музее изобразительных искусств им. академика живопи­си, первого профессионального чеченского художника Петра Захаровича Захарова (1816-1846 годы) был уголок, мимо кото­рого не проходил ни один из его многочисленных посетите­лей. Там, завораживая и притягивая всех, занимая почти всю стену, висела знаменитая картина Франца Рубо «Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля 25 августа 1859 года», а рядом - «Смерть генерал-майора Слепцова», который был убит в одной из карательных экспедиций Кавказской войны - в сражении в Гехинском лесу.

Перед ними (особенно - у картины «Пленение Шамиля», как ее коротко и просто называли люди) подолгу сто­яли и старые, и молодые, то разглядывая внимательно каждое лицо, каждый штрих, то задумчиво закрывая глаза, будто представляя себе виденное наяву. Эти полотна каждого наполняли то гордостью за свой народ и его героическую историю, то раздумьями о бесперспективности и бессмысленности войны, то сожалени­ем о бесчисленных жертвах ее.

Период Кавказской войны, прошедшей под руководством имама Шамиля (1835-1860гг.) длилась, как до­тошно подсчитывали историки, ровно 24 года 11 месяцев и 7 дней, завершилась, как считается официально, пленением Шамиля. После падения последней цитадели своей обороны, Шамиль, поняв, что это конец, несмотря на угрозы одних сво­их наибов, не слушая мольбы других, пришел сдаваться побе­дителю в рощу в полутора километрах от аула Гуниб, где его ждал терпеливо Главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом князь А.И. Барятинский. Этот эпизод и изображен на полотне Ф. Рубо. Это и было первое пленение Шамиля. 

Все последние годы Кавказской войны вели Шамиля к этой катастрофе - поражение следовало за поражением. В 1856 году, по прибытии на Кавказ, князь Барятинский проведение всех операций доверил генералу Н.М. Евдокимову, который выслужил­ся из солдатских детей, отчаянному храбрецу и человеку - разру­шителю по своему характеру.

«Всегда известный как хороший командир Евдокимов долго не выдвигался...Теперь он сразу рванулся к славе. Внезапно занял долину Мичика, ударил по Гудермесу. Шамиль выслал против него - всех трех сыновей... Евдокимов разбил их наго­лову и едва не пленил». 

«С 1857 года, повторяя метод Ермолова, Евдокимов начал рубить леса, сады, заросли, ставить мосты, дороги. Взял Аргунское ущелье и заложил крепость в самом сердце его - в с. Шатой (фраг­менты толстых, прочных каменных стен сохранились по сей день, А.К.), загнав наиба Чечни Талгика в глубину гор. Мичиковский наиб Эски сдался русским с тремя мюридами... Евдокимов поджег леса. Теперь он не вырубал, а жег. Огонь настигал лю­дей и уничтожал мирных вместе с немирными...». (3)

«Все валилось из рук в горах. Чечня - склад имама, хлеб его армии - Чечня - в руках русских… Разбит у Черного моря Магомет-Эмин (сын. -А.К.), горит Чечня...

Шамиль быстро двинулся горами к Владикавказу, обложен­ному ингушскими отрядами (они наконец-то восстали по при­зыву Шамиля. - А.К.). Евдокимов следом вгрызается во фланги, принуждает измученные переходом войска имама к пяти-шес­ти сражениям в день, разрушает аулы, сравнивает с землей кладбища, вырубает сады, жжег леса и, наконец, рассеивает гор­цев вблизи Владикавказа. Чужие в этих местах, без языка, без дру­зей чеченцы и аварцы разбегаются в разные стороны. Их добива­ют прикладами, вырезают на ночевках местные жители и воло­кут в кровавых мешках их головы русским начальникам...».

«Нет под рукой у имама ни Ахверды-Магомы, ни Шуаиба, ни Хаджи-Мурата (бывшие наибы Шамиля; они погибли в боях. А.К.). Переходит к русским Сабдулла, наиб гехинский, умирает от чахотки Джамалдин (сын.- А.К.) .. .Имам устремился на за­пад в центр Кавказа, но вскоре войска имама двинулись назад в Дагестан, преследуемые Евдокимовым, который шел за има­мом, не страшась ни холодов, ни гор, ни болезней». 

«...Сдался русским Даниэль-Бек (тесть сына имама.- А.К.) ...Сдался наиб Талгик ...Евдокимов обложил столицу имама Ведено, взяв в кольцо семь тысяч отборных бойцов. Бросив Ичкерию, Шамиль стал пробиваться в Андалялские аулы», при­казав укрепить Гуниб. «Он тоже решил сражаться до последне­го человека»... Гуниб - «при двух тысячах бойцов гора была неприступна. Но Шамиль прибыл всего лишь с четырьмя сотня­ми вооруженных и тремя пушками...»

«Ночью, вблизи Гуниба, на узкой тропе, люди праведника Кибит-Магомы (бывшего наиба Шамиля. -А.К.) отбили трид­цать вьюков из обоза имама - все серебро, все книги, всю каз­ну имамата». 

Такими были последние шаги имама Шамиля к трагической развязке в Кавказской войне.

Говорят, что через переводчика имам обратился к князю А.И. Барятинскому с такими словами покаяния, сожаления и разочарования: «Я тридцать лет дрался за религию, но теперь народы мои изменили мне. Наибы мои разбежались, да и сам я утомился. Я стар - мне шестьдесят три года. Не гляди на мою черную бороду - я седой. Поздравляю Вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю успеха в управлении горцами для блага их».

Неимоверно трудной и трагичной была судьба (она остается таковой и сегодня) этого великого творения Ф. Рубо - на долю не всякого живого существа выпадает столько страданий и испытаний. Этот великий художник-баталист не был (в отличие от живописца Ф.Ф. Горшельта, который первый с натуры написал картину «Пленение Шамиля» - она находится в собраниях Дагестанского краеведческого музея) ни очевидцем, ни участни­ком Кавказской войны - он родился только в 1856 году, за три года до окончания этой эпопеи. Однако Франц Рубо дотошно и скрупулезно изучил и хорошо знал историю этой войны, ее эпизоды и ее участников, которые были еще живы. Поэтому мастер с готовностью принял ответственное предложение - заказ Тифлисского военно-исторического музея создать серию картин, посвященных событиям и героям Кавказской войны для «Храма славы». Он обязался в течение 4-х лет написать шестнадцать полотен - шесть больших и десять - средней ве­личины. 

Работая над задуманной серией, художник совершил мно­гочисленные поездки по Кавказу (в том числе по местам па­мятных сражений в Чечне), написал большое количество этю­дов, записал сотни свидетельств, воспоминаний очевидцев, участников войны, изучил тысячи архивных и официальных документов. При этом, для каждого произведения он был «обя­зан предварительно изготовить эскиз и представить его на рас­смотрение комиссии и утверждение Главного начальника Кав­казского края». 

И только после этого художник получал пра­во рисовать оригинал.

В результате такой требовательной, но плодотворной рабо­ты Франц Рубо даже перевыполнил заказ: вместо шестнадцати написал семнадцать (по другим свидетельствам - 19) картин. В числе их и были одни из лучших творений художни­ка: «Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля 25 августа 1959 года» и «Смерть генерал-майора Слепцова в Гехинском лесу». Осно­вываясь на воспоминаниях очевидцев этих событий, мастер «с полной исторической достоверностью воспроизвел подроб­ности и их детали». 

До Октябрьской революции 1917 года вся «Кавказская се­рия» картин Ф. Рубо находилась в Тифлисском военно-истори­ческом музее. Но вскоре после установления Советской власти «Храм славы» был закрыт как учреждение, прославляющее «ста­рорежимную императорскую армию». Небольшая часть картин попала в Государственный музейный фонд, откуда их позже распределили по музеям Северного Кавказа, другая в частные руки и бесследно исчезла, третья была просто уничтожена. Вот тогда, в 1926 году, по просьбе Чеченского облисполкома из Тиф­лиса и были переданы в наш формировавшийся Краеведческий музей картины Ф. Рубо «Пленение Шамиля» и «Смерть гене­рал-майора Слепцова в Гехинском лесу», написанные им в 1886- 1888 годах. 

Читать дальше

В 30-40 годы XX века бесценное творение Ф. Рубо «Плене­ние Шамиля» почти не появлялось в экспозициях музея (Ша­миль был объявлен английским шпионом),

а пылилось в за­пасниках. Но «приключения» ее на этом не закончились. В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, когда немец­ко-фашистские войска неудержимо приближались к Грозному и он был превращен в неприступную крепость, с картиной

Ф. Рубо разыгралась новая трагедия. В 1942 году, когда музей был закрыт и в нем располагался один из самых охраняемых объектов города - штаб обороны Грозного - полотно непонят­ным образом пропало - одно единственное из многочислен­ных экспонатов музея. Так таинственным образом неизвестны­ми людьми второй раз был «пленен» - похищен Шамиль и упря­тан, в отличие от первого пленения, неизвестно где.

Только после смерти И.В. Сталина, ареста и расстрела Л.П. Бе­рия и наступления «хрущевской оттепели» в 1953-1954 годах, после долгих поисков выяснилась странная история «второго пленения Шамиля». Об этом так писал в своей книге «Страни­цы истории г. Грозного» журналист-краевед А. Казаков: «Еще в начале осени 1942 года по Грозному прошел слух, что в наш город приехал Нарком внутренних дел Л.П. Берия. По заданию Госу­дарственного Комитета Обороны он проводил инспекцию в воинских подразделениях госбезопасности и милиции, на ко­торые была возложена задача обеспечить городу, являвшемуся основным поставщиком горюче-смазочных материалов армии и стране, надежную защиту... 

В дни пребывания в г. Грозный Л.П. Берия, конечно же, до­ложили о предпринятой попытке фашистов провести в городе крупную диверсию. А было это так. «Был конец августа 1942 года. День клонился к вечеру, когда с одного из контрольных пунктов... в штаб (в музей. - А.К.) доставили трое неизвестных. Один из них - в форме полковника, старший группы - доложил, что они яв­ляются членами комиссии, которую штаб Закавказского фронта командировал в г.Грозный, чтобы перевезти в безопасное мес­то картину Ф. Рубо «Пленение Шамиля». Документы у них были в порядке. И далее:

«Осмотрев произведение, члены комиссии нашли его в хо­рошем состоянии, и, сославшись на то, что им надо связаться с Тбилиси, уточнить, куда следует везти картину, заторопились. Оставив (с разрешения командующего Особым Грозненским оборонительным районом генерал-майора Н. Никольского) в гардеробной штаба свои туго набитые рюкзаки, незнакомцы покинули музей, не взяв с собой картину, за которой специаль­но приехали». (13)

Что это была за комиссия, выяснилось ночью, когда устав­ший за день командующий решил отдохнуть, но вскоре был раз­бужен вспыхнувшей и все усиливающейся стрельбой. С груп­пой офицеров он поспешил к недалекому мостику через проти­вотанковый ров, залитый нефтью. И ему доложили, что в один из дзотов *, построенных для огнеметчиков, подготовлен­ных для поджигания нефти и техники, проникли неизвестные. Когда их обнаружили, они стали отчаянно отстреливаться. Огонь подавили, и генерал вошел в укрепление. «Каково же было его удивление, когда он увидел офицеров, недавно побы­вавших у него в штабе. Двое из них были убиты, третий - полковник - смертельно ранен. На вопрос командующего, он признался, что, хотя они и русские, но совсем не советские офи­церы, а переодетые немецкие диверсанты... Они должны были

под любым предлогом проникнуть в штаб обороны и оставить в нем мины с часовым механизмом. Взорвавшись, они разнес­ли бы штаб в пух и прах. Мины находятся в рюкзаках, оставлен­ных диверсантами в гардеробной штаба...».(14)

_____________________________________________________________________________

* Дзот- долговременная земляная огневая точка.Их в 1942 году вокруг Грозного и в городе было построено много. Исчезли после первой Военной кампании в Чечне.

Такие же мины заложены были диверсантами на железно­дорожном вокзале и

у одного из нефтехранилищ. А пред­логом оказалась несчастная картина «Пленение Шамиля». Ее, как невольную «пособницу» диверсантов, Л.П. Берия и при­казал в те дни арестовать и доставить к нему на Лубянку. «Зная, какое большое значение придавал обороне Грозного И.В. Ста­лин, Берия решил выслужиться перед «хозяином» и приписать себе все заслуги предотвращения диверсии, а в качестве «ве­щественного доказательства» использовать эту картину. (15)

Были слухи, что после войны, не зная, как избавиться от карти­ны, Л. Берия предлагал знаменитой певице Л. Руслановой ку­пить ее и, что якобы она отказалась от сделки, увидев на по­лотне штампы и пометки фондов Чечено-Ингушского краевед­ческого музея. И только в пятидесятые годы картина была обна­ружена в подвалах Лубянки. «Но в каком виде - пишет далее А. Казаков. - Повешенная в темной проходной комнате без рамы и подрамника (они остались в музее), она была приколочена огромными гвоздями прямо к стене, будто распятая. Везли ее из родных мест, как видно, не по правилам (накрученной на каток), а наспех, сложенной в несколько пластов и втиснутой то ли в ящик, то ли прямо в багажник автомобиля. От этого на сгибах краска осыпалась, и по всему холсту проступили заломы квадратов. Казалось, что изображенный в центре композиции Шамиль был заключен теперь за решетку...». (16)

В таком виде, правда, теперь накрученной на каток, картина вернулась в родные стены. Но снова пылилась в запасниках музея, пока не была отреставрирована и выставлена на радость посетителям в отремонтированном и расширенном музее изоб­разительных искусств им. П.З. Захарова. И произошло это только двадцать с лишним лет спустя после освобождения из «второ­го плена» - в семидесятые годы XX века.(17)

Но и на этом не закончились испытания, выпавшие на долю многострадального творения великого Ф. Рубо. Перенесенная после слияния двух музеев - изобразительных искусств и кра­еведения - в один, объединенный, в конце девяностых годов XX века картина «Пленение Шамиля» вместе с другими экспо­натами хранилась в подвалах нового обиталища музея - в зда­нии бывшего Азово-Донского банка, в котором до этого мно­гие годы размещался Чечено-Ингушский обком партии. (18)

Зда­ние это в ходе боевых действий первой Чеченской войны (1994-1996 гг.), превращенное в один из главных пунктов за­щиты Президентского дворца - в долговременную огневую точку, - было полностью разрушено и сожжено. К счастью, некоторые экспонаты, находившиеся в подвалах, сохранились, хотя и многие были в плачевном состоянии. Например, при­шедшим после вынесения боевых действий за пределы города на развалины музея его работникам и спасателям из МЧС уда­лось вынести из-под руин, толстых слоев грязи и пепла около шестисот картин известных западноевропейских, русских и чеченских художников. Около ста наиболее пострадавших поло­тен было решено отправить для восстановления во Всероссий­ский художественный и научно-реставрационный центр им. ака­д. И.Э. Грабаря в г.Москву, а более сохранившиеся (около 500 единиц, в т.ч. и «Пленение Шамиля») передать на хра­нение в тогдашнее Министерство культуры Чеченской Респуб­лики (апрель-май 1995 года).(19)

И снова картина бесследно исчезла: произошло 3-е по­хищение злополучного «Шамиля». И опять не известно, кем «пле­нен» и где находится. Вместе с ней пропали бесценные полотна известных художников: Львова (кавказская серия), Кившенко, Лагорио, Клодта, Айвазовского и других. Пропало и 5 из 7 картин первого художника-чеченца великого П.З. Заха­рова, являвшиеся славой и национальной гордостью и достояни­ем чеченского народа. Видимо, они утеряны для чеченской и мировой культуры навсегда - ведь у воров-манкуртов нет ни сознания, ни национальной чести, ни совести и гордости! Но будем, в то же время, надеяться, что это богатство вернется в республику.

Ведь повезло же снова - в который раз! - картине Ф. Рубо «Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля 25 августа 1859 года»: она была изъята у похитителей в 2000 году при попытке выво­за за пределы Чечни для продажи за рубежом. И опять варвар­ские методы обращения и хранения: грубо вырезанная из под­рамника, кое-где изрезанная ножом, снова сложенная квадра­тами, она, по-видимому, хранилась в ужасающих условиях под­вала или навеса. И, конечно же, снова пришла в полную негод­ность: кто и что сможет выдержать столько издевательств в жиз­ни заложника и пленника. Разве допустимо такое обращение с национальным достоянием и гордостью народа - с карти­ной, которая еще в 1944 году экспертом из Государственной Третьяковской галереи оценена в сорок тысяч рублей золотом - сумма фантастическая по тем временам и которая вообще не имеет цены сегодня.

Сейчас многострадальный и истерзанный шедевр Ф. Рубо снова находится на восстановлении во Всероссийском худо­жественном и научно-реставрационном центре. Над восстанов­лением и реабилитацией «трижды плененного и освобожден­ного Шамиля» работают лучшие мастера-реставраторы Центра А. Столяров, Н. Кошкина, Ю. Кузнецов, А. Гаврилов и другие, которые дали новую жизнь сотням, казалось бы, безнадежно испорченным картинам, в том числе и полотнам из бывшего музея изобразительных искусств, ныне Национального музея Чеченской Республики .(20)

И мы верим, что усилиями реставраторов картина «Плене­ние Шамиля» снова станет национальной ценностью и займет свое почетное место в экспозициях Национального музея, чтобы снова при­влекать к себе внимание и радовать глаза и души посетителей, наполняя их сердца гордостью за героическое прошлое своего народа.

Сегодня благодаря инициативе и стараниям руководства Чеченской Республики строится новое здание Национального музея на пр. Путина, напротив эдания комитета Правительства ЧР по делам молдодежи.

Из книги: А. Кусаев. "Мой Грозный"

Вернуться